Он как-то тупо удивился и тому, что Таня как ни в чем не бывало кокетливо обратилась к нему:
— Геночка, ну как ваш сынуля работал сегодня?
— Спасибо, хорошо, — механически вернул он Тане ее же дневные слова. И спросил Генерала: — А может, Найденова позвать?
— Иван Александрович спит давно. С солнцем встает, с солнцем ложится, — обнял его Иванцов и долго не снимал руку с плеча.
Гена вырос на целую голову в глазах лагеря, но что-то обязательное, нарочитое чудилось ему в этом жесте, демонстрирующем отцовское благоволение и покровительство.
В самом начале застолья Татьяна Леонидовна сказала:
— У Курта Воннегута есть роман «Колыбель для кошки»… — И она как бы невзначай обвела компанию взглядом: не слишком ли высока такая материя? — Так вот, там он вводит такое понятие «карасс». Все мы — люди одного карасса, потому что нас объединяют собаки.
И внимательно ждала, подхватит ли кто-то ее мысль, проявив при этом полное незнание карасса, Воннегута и «Колыбели для кошки». Но никто не отвечал ей. Тогда Кронц заземлила спич: «За единение гордонистов, курцхаристов и пойнтеристов», при этом скромно поставила шотландцев на первое место. Ее сын Мишка обносил лимоном в сахарной пудре. Виктор взял лимон двумя пальцами и уронил, когда на него взглянули. После тоста, выждав, Стрельцов сказал:
— У Воннегута, кроме того, есть понятие гран-фаллона, или ложного карасса. К гран-фаллону он относил как раз общение на почве землячества, службы, увлечений, команды по бейсболу.
— О! — польщенно улыбнувшись, оценила Кронц.
— Так что наш союз относится к гран-фаллону: увлечение собаками.
— В таком случае, — не смутилась поторопившаяся восхититься Татьяна Леонидовна, — давайте постараемся, чтобы у нас действительно был карасс, или самое полноценное общение.
Начитанность незнакомого пойнтериста и его точная поправка были все же неприятны ей, Кронц давно привыкла к своей исключительности и не могла воспринять спокойно чью-то эрудированность рядом с нею. Гена ждал, в какой же форме проявится ее раздражение? Кронц выговорила Первенцеву за то, что он нарезал копченую севрюгу кубиками, отобрала у него нож и разрезала кубики на тонюсенькие дольки. Все убедились, что рыба от этого стала действительно вкуснее.
Стрельцову была уже знакома некая чисто московская манера в самом начале беседы быстро и откровенно зондировать, кто есть кто? И отдал ей должное: Кронц делала это умело и элегантно.
— Наш карасс, — тем временем продолжала она, — пожалуй, самый привлекательный изо всех. Мы с мужем и Мишкой долгое время занимались верховой ездой в клубе. А после скачек или тренировки частенько ужинали у нас. Кого там только не было! Авиаконструктор и закройщик Дома моделей, студентка и академик. Да, было времечко!.. А вот потом, когда купили «Волгу», стало собираться общество автолюбителей. Ну и скучнейшие же люди, я вам доложу! И разговор какой-то скудный, технический, сплошные запчасти, и манеры… не то, что в нашем карассе.
— Карась, карась! — деланно гневился Генерал. — Заладила, как на рыбалке. Давай-ка лучше за молодых! Пять лет назад разве было столько молодежи?
— Да, собаками в последние годы увлекаются все более и более молодые люди, это приятно, — подтвердила Кронц.
«Что ж, — удостоверился Геннадий, — если верна моя мысль о «сердечной недостаточности», из-за которой люди заводят собак, то вот подтверждение: выходит, ее испытывают самые разные возрасты».
Обсуждали верховую езду, содержание лошадей и автомобилей и поддержали Татьяну Леонидовну в том, что люди, связанные с животными, богаче, интереснее и даже интеллектуальнее иных технарей.
— Вот я, к примеру, экономист… — начал было Виктор, но Татьяна Леонидовна обратилась к Гене:
— А вы не любите конный спорт?
— Вопрос-тест, — улыбнулся он. — Так что сразу можете поставить мне двадцать баллов.
«Все равно я тебя расшелушу!» — говорил ее взгляд.
— Что-то лицо мне ваше знакомо, — добавила она чуть позже, невзначай, и стало ясно, что не терпит неизвестности рядом с собой, хочет быстро и побольше узнать о молодом охотнике, у которого щенок от элитного Босса. — А вот где я могла вас видеть? Не на вашей ли службе?
— О его службе лучше не говорить, — пошутил Генерал. — Даже Кинг не скажет, где работает его хозяин.