Однако силы ее мало-помалу таяли. Из-за непрекращающейся дурноты ей приходилось отказываться от выгодных заказов. Глядя по утрам в зеркало, Мэри приходила в отчаяние — уже ничем нельзя было скрыть черные тени под глазами, ввалившиеся щеки… Неужели она заболела?
Все разъяснилось после первого же визита к врачу. Отвез ее туда прямо из своей студии, где Мэри грохнулась-таки в обморок, фотограф-авангардист Джефферсон Линтон, иссиня-черный негр с небесно-голубыми волосами и серьгами во всех местах, для этого мало-мальски пригодных. Осмотрев Мэри, врач торжественно объявил Джефу, которого принял за ее мужа, что тот через полгода станет отцом, и посоветовал беречь жену.
— Хоть она у вас и крепкая, но таким малышкам зачастую нелегко приходится во время родов. Она должна поднабраться сил, — сказал на прощание врач.
Джеф серьезно кивал, а Мэри опомниться не могла от свалившегося на нее счастья. Она-то, дурища, считала неразбериху со своими «критическими днями» следствием усталости! Джеф, не слушая никаких возражений, подвез ее к дому и, проводив до входной двери, сказал без улыбки:
— Завидую твоему ниндзя, малютка. И передай ему: если он не будет теперь носить тебя на руках даже в сортир, то это стану делать я!
Мэри взлетела по лестнице, как на крыльях, и застала в квартире пятерых незнакомых парней, которым муж показывал какие-то приемы… В последнее время студия частенько превращалась в спортивный зал — Джереми решил, что недурно будет подзаработать в качестве тренера по карате и кикбоксингу. Мэри безропотно согласилась, видя, что любимый вновь падает духом, а вечерами покорно убирала разбросанные по всей квартире пустые банки из-под пива и кока-колы…
Оглушительно хлопнув дверью, Мэри, словно не замечая посторонних, кинулась на шею мужу и, приникнув к его уху, шепотом поведала потрясающую новость.
Джереми и впрямь был потрясен. Косясь на окаменевшее лицо «сенсея», парни один за другим исчезли. Джереми молчал.
— Кроха моя, — произнес он наконец, — ты ведь моя… Только моя! Как же теперь?..
У Мэри похолодело сердце. Жалко улыбаясь, она выдохнула:
— Но разве… Неужели ты думаешь, что я собираюсь с кем-то тебя делить?
Джереми устало опустился на циновку.
— Послушай, детка. Дела мои из рук вон плохи. Обзавестись ребенком мы всегда успеем, а сейчас…
— Но это же наш малыш! — отчаянно закричала Мэри.
Видя, как она стремительно бледнеет, Джереми вскочил, подхватил жену на руки и принялся шептать ей на ухо ласковые слова. И вот Мэри уже не помнила себя, тая от страсти в кольце сильных рук…
Джереми еще несколько раз пытался заговорить о несвоевременности прибавления в их семействе, но Мэри стояла насмерть, уверяя, что все наладится. Послушно принимая витамины, выписанные врачом, она вскоре почувствовала себя лучше, поэтому продолжила ездить на съемки. С той лишь разницей, что теперь фотографы, жалея своего «эльфа», присылали за нею машину.
Поначалу Джереми, казалось, взялся за ум и несколько съемок провел просто блестяще. Довольные заказчики не скупились, выписывая чеки. Но хватило его ненадолго… Лишь позднее Мэри поняла: Джереми просто был не создан для систематического труда ни в какой области. За периодами деловитости у него неизменно следовали приступы глубочайшей депрессии. Единственное, что радовало его, — это тренировки, но их он тоже частенько отменял, пролеживая целыми днями на диване с книгой, вроде «Жизнеописания Лао-цзы»…
Это и печалило Мэри, и одновременно радовало — очень уж несимпатичны были ей хмурые парни, воспитанники мужа. Впрочем, ей было не до того, чтобы доискиваться причин своей антипатии — стояло лето, самая урожайная на натурные съемки пора…
Потом Мэри не раз спрашивала себя, в ее ли власти было остановить тогда приближавшуюся катастрофу. Она чистосердечно полагала, что просто «упустила» Джереми.
Хватит! От этих воспоминаний делается так больно, что хочется выть… Все не раз прокручено в памяти. Не пора ли остановиться?
Светало. Мэри вновь взглянула на часы. Без четверти шесть. Неужели уснуть так и не удастся? Она опустила веки, потом прижала ладони к лицу… Утренний свет все равно сочился сквозь пальцы, от него делалось больно глазам. Неужели ее все-таки контузило? Как же болит голова…
Мэри нехотя встала, поплелась в ванную и стала рыться в аптечке в поисках парацетамола. Взгляд упал на пузырек йода, и она тотчас вспомнила вчерашнего полицейского. По первому впечатлению этот тип прост, как угол дома…