Прибежав домой и отпустив няню, она застала Джереми лежащим на диване. Вяло поприветствовав жену, он снова уткнулся носом в книгу, которую держал в руках. Жара стояла невыносимая, Джереми валялся в одних плавках, а между лопаток взмыленной Мэри ручьями тек пот.
— Мне надо принять душ, — сказала она тогда. — Я быстренько! Присмотри за ним.
Джереми равнодушно кивнул. Он почти не проявлял интереса к сыну, лишь изредка подходил к кроватке и задумчиво глядел на младенца.
Положив ребенка на диван рядом с мужем, Мэри улыбнулась малышу:
— Побудь с папой, сынуля. Сперва мамочка поплещется под водичкой, а потом — ты. Ладно?
Ребенок улыбнулся ей беззубым ртом и пустил пузыри. Джереми перевернул страницу, а Мэри бегом понеслась в ванную. Скинув одежду, она включила прохладный душ, несколько минут простояла под струями воды, понемногу приходя в себя. И вдруг…
Услышав отчаянный детский плач, Мэри опрометью выскочила из ванной. Глазам ее предстала картина, которой она никогда не забудет: лежащий на полу, захлебывающийся плачем малыш и удивленный Джереми, так и не выпустивший из рук драгоценной книги…
— Что, маленький? — подхватила Мэри на руки посиневшего от крика младенца. — Тебе больно? Ты ушибся?
— Понимаешь, — стал оправдываться Джереми, — я лишь на секунду отвернулся, как он вдруг…
— Заткнись! — процедила сквозь зубы Мэри. Ей хотелось наорать на мужа, но она боялась своим криком еще больше напугать ребенка.
Джереми заморгал и привстал. Никогда еще за все время их знакомства не позволяла себе Мэри говорить с ним подобным тоном. Да она и сама растерялась.
— Прости… — забормотала она. — Ох, прости меня, пожалуйста! Нервы ни к черту…
— Да полно, успокойся! Парень всего-навсего упал с дивана. Не со шкафа же! Сейчас он замолчит. Правда, сынок? — проговорил Джереми.
Ребенок и в самом деле мало-помалу успокоился, но, даже заснув, долго еще всхлипывал. То же самое делала и молодая мать. Правда, в отличие от малыша в ту ночь она так и не сомкнула глаз…
Именно этот случай заставил ее впервые задуматься о том, что происходит с ее жизнью. Тогда Мэри сделала обескураживший ее вывод: у нее двое детей, один из которых, считая себя взрослым, делает глупость за глупостью. Впрочем, тогда она не могла предугадать, чем это может закончиться…
У Джереми стали водиться денежки. Замученной Мэри было не до того, чтобы допросить мужа с пристрастием об источниках его дохода. Говорил он разное: то подработал на кинопробах, то отснял сенсационный репортаж о пожаре. Мэри даже не приходило в голову проверить правдивость слов Джереми. А если бы и пришло, на это все равно не хватило бы времени — она была по-прежнему нарасхват.
Вскоре няню-вертихвостку удалось сменить на более опытную, и Мэри стало поспокойнее. Да и ребенок ночами уже так не изматывал ее. Заработки Джереми неуклонно росли. Ей надлежало бы радоваться, и она честно пыталась это делать, но смутная тревога то и дело будила ее по ночам. Пытаясь анализировать ее причины, Мэри терпела фиаско, — и в самом деле, вроде бы все было в порядке.
Джереми отсутствовал порой неделями. Приезжая, он обнимал ее, агукал с сыном… И в постели был прежним — неизменно ласковым, страстным и неутомимым. Казалось бы, чего еще желать? И тревога ее мало-помалу улеглась.
Около двух лет прожили они так. Мэри удалось даже выкроить время, чтобы съездить к отцу с полуторагодовалым Джеем. Майкл и его подруга, милейшая женщина, были в восторге от красивого и умненького малыша. Отец, казалось, уже не переживал за судьбу дочери. Однако при прощании, обняв Мэри, шепнул ей на ухо:
— Помни, дорогая, ты всегда можешь вернуться… Если захочешь.
Тогда ей и в голову не могло прийти, что отца она увидит еще очень и очень не скоро…
Когда переменился Джереми? Наверное, это случилось не сразу. Или Мэри, замотанная на работе, не сразу поняла, что происходит? Однако ей все чаще стало казаться, что муж не такой, как прежде. Но приступы странной хандры очень скоро проходили, и она снова видела перед собой сильного и уверенного в себе мужчину. Особенно хорош он был во время домашних тренировок. Грациозный, словно молодой тигр, он наблюдал за учениками, не чаявшими души в своем «сенсее». Мэри мечтала о том дне, когда они вместе наденут на Джея крошечное кимоно…
Все рухнуло в одночасье. Однажды, прибираясь после ухода питомцев мужа, она обнаружила на полу использованный одноразовый шприц. Совершенно случайно. Он попал под соломенную циновку, и Мэри не заметила бы его, если бы не наступила на это место босой ногой.