А во-вторых, было это самое «всё остальное». Шестеренки, передачи, странные ящики, пыхтящие паром и мигающие разноцветными лампочками. Стрелки, спицы, шпалы, рельсы, геометрические фигуры, всё из металла, всё — в движении! Мы оказались в недрах какого-то колоссального работающего механизма!! И «колоссального» было отнюдь не для красного словца! Всего-то в полусотне метров за спиной горделиво стоящей и скалящейся во все 98 зубов Рюуки, мерно ходил по кругу металлический стержень, чьи размеры превышали высоту и объем Пизанской башни! А уж некоторые из шестерёнок, которые я мог различить со своей позиции, вполне могли соперничать не только с колесами обозрения, но и с небольшими странами, вроде Монако!
Я сразу понял, что просто замечательно, что звука творящееся вокруг механическое мракобесие не производит, как и вибраций. Скорее всего, нас бы просто порвало в клочья ударной волной от ударных движений некоторых из этих «деталек». Еще двумя хорошими новостями были возможность дышать и, как ни странно, пол, выполненный из широких металлических листов бронзового цвета, с круглыми выпуклыми заклепками.
— Ты чиво наделала?!! — раздался истошный крик… Мимики Фуому. Бардесса, держась за многострадальную худую задницу, круглыми глазами смотрела на свою товарку, а прижатыми кошачьими ушами сигнализировала всем вокруг, что напугана до усрачки.
— Этому искусству меня научил старик-наставник! — хвастливо заявила Какаротто, не делая попыток сдвинуться с места, — Седой, горбатый и худой эльф, отправивший меня на этот глупый континент! Не волнуйся, Мимика-чан! Как только мы победим этих подлецов, то приём вернет нас обратно! Можешь драться смело, не опасаясь, что они вновь пустятся наутек!
По лицу Мимики было крупными нецензурными буквами написано, что она очень даже «ЗА», если мы с Саякой пустимся бежать, а драться ей как-то не хочется. Ушибленная старым горбатым эльфом лисица тем временем наслаждалась своим словесным поносом, объясняя своей подруге (бывшей?), как именно работает её приём «Запретное искусство: Вызов на бой!». Работал он просто как тапок — а именно перемещал всех участвующих в конфликте в случайную зону, из которой невозможно было сбежать. Последнее было граничным условием. Закрытая зала дворца, внутренняя территория давно потухшего вулкана, да хоть летающий остров! Главное — что никуда противники друг от друга не могли деться, пока один из них не победит! Хотя в такое место её, Рюуку, заносит впервые…
Пока круги ограждают каждого из нас, но это лишь временно — защита даёт возможность подготовится к грядущему бою и привести мысли в порядок.
Звуки голоса кицуне прервал удар ладони по кабуто. Выполнить это по лбу мне было откровенно сложно, поэтому пришлось типа бить себя в район уха, чтобы вызвать нужный звук. Завладев тем самым вниманием всех остальных, я решил прибегнуть к древнему искусству избегания мордобоя — дипломатии.
— Рюука Какаротто, — открыл болтологию я, — и Мимика Фуому. Я слышал о вас обеих. Только вот… если репутация бандитки, воровки и звуковой террористки полностью заслужена, то Какаротто-сан вроде слыла доброй, порядочной, отзывчивой и честной девушкой. Что сподвигло воительницу с высокой личной целью заняться бандитизмом?
— Ты слышал обо мне? — уши Рюуки встали торчком, — Правда? Ах да, точно, мы же понимаем друг друга! Ты с Хелиса, Таинственный Страж? Впрочем, неважно! Я…
— Да я тебя выпотрошу! Убью! Зарежу! Болт от арбалета в ж… ой! — Мимика в ярости кинулась на ограждающий её барьер, — Я — бард! Я пою! Для людей!
— Для каких людей ты поешь, выдра недоношенная?! — раздался вопль ярости от Саяки, до этого момента тихо сидевшей в своем кругу, — У тебя самый мерзкий, самый противный, самый гадкий голос из всех, что я слышала! А я родилась и выросла в деревне ведьм, ты, паскудница!!
— Я тебя живьем сожру, уродина-горничная!!
— Мечтай, говно-певица!
Начался безобразный… срач, в котором гордо доминировала Саяка, действительно имевшая просто колоссальный опыт скандалов среди женщин. Она втаптывала то краснеющую, то бледнеющую кошкодевочку в прах и пыль, заставляя ту кидаться на барьеры с зубами настежь. Я за предыдущие чудесные встречи помнил, что у Мимики оценка качества её пения является очень больным местом, даже если её просто просить «этого» больше не делать, а уж если критика идёт прямо и именно теми словами, которые это пение заслуживает…