Тучи, плевавшие мелким дождиком на город и его окрестности ночью, к десяти утра исчезли, и в ясной синеве засияло солнышко. Закончив с переводом средств и снятием наличности на зарплату и гастрольные расходы, он, улыбнувшись светилу, направился в Управление театрально-концертной деятельностью. Именно там театры отчитывались о передвижениях по стране и собранной выручке. Туда сдавали документы о полученной прибыли. Сейчас ему нужно было изменить маршрут и подписать заявления служащих об уходе из труппы.
– Это как же? – Спросил чиновник, разглядывая листы. – Кто будет работать на маршруте? И где ваш директор, господин Шиэн Вэн?
– В этом – вся наша проблема. – Проникновенным голосом сказал Чен. – Директор совсем не работает. Артисты на свои средства покупают реквизит и оборудование. Нанимают тягловые единицы.
– Что же случилось с Вэном? Смертельная болезнь?
– Временное сумасшествие, называемое любовной страстью, господин. Можете просмотреть наши счета. Вот – банковская выписка. Большая часть средств уходила на оплату расходов некоей, не относящейся к театру, дамы. Чтобы мой брат больше не тратил заработанные актерами деньги на обеспечение постороннего лица, я сделал последний денежный перевод на счет актрисы, занимающейся приобретением оборудования и необходимых принадлежностей для функционирования театра во время гастролей. Для артистов был закуплен один фургон, бытовая техника и наняты лошади. Кроме того, обналиченные средства также уйдут на погашение долгов по зарплате. Чеки и квитанции приложу к отчету. – Чен хлопнул рукой по папке.
– Мы устроим финансовую проверку. – Задумчиво сказал чиновник.
– Пожалуйста. – Кивнул Чен. – Но мы, простые сотрудники, написали заявления. Они – в этой папке. Тут – копии. Они написаны на имя директора, но завизированы мной, как заместителем. И еще: я открою свой театр.
– Может, как-нибудь помиритесь? – Вздохнул чиновник. – Я понимаю, творческим людям нужна разрядка…
– Может… – Теперь вздохнул Чен и робко положил на стол прямоугольник конверта.
– Тогда… – Чиновник положил на него папку и все вместе подтянул к себе. – Я даю вам на разбирательство ровно пятьдесят дней. Хватит?
– Благодарю Вас, господин! – Чен встал и согнулся в поклоне.
– Счастливого пути, господин Шиэн. И не торопитесь. Проблемы не нужны ни мне, ни вам.
После полудня, забрав из гостиницы вещи, господин Шиэн Чен, взяв извозчика, с камнем на сердце и двумя чемоданами в багаже выехал за городские ворота догонять труппу. Ему было очень жаль своего брата. Но пока тот сам не поймет, как на самом деле к нему относится Ичико-конэ, ничего не изменить. Растраты продолжатся, а театр так и будет влачить жалкое существование. Сколько раз Вэн обещал ему сначала подумать, потом – еще раз подумать, а затем – и вовсе одуматься… Но извинения заканчивались новыми тратами и пренебрежительными речами брата, перепетыми с чужого голоса.
– Ладно. – Откинулся на спинку дивана Чен. – Посмотрим, что получится из этого. Нет, я все могу понять и простить. Но продажа ребенка… Это – слишком даже для него.
Ребенок, с блуждающей по лицу улыбкой, стоял на коленях возле ручья, заинтригованно разглядывая колышущиеся в воде травинки, пауков-водомерок, старающихся удержаться на водной ряби, и каких-то ящерок, извивающихся радужными телами около дна.
– Лиэн! – Позвал он сестру. – Взгляни, как красиво рассыпаны по воде солнечные блики! Скоро закат, и они – желтого цвета. Можно, я их нарисую?
– Конечно, Юши! – Ответила сестра, готовившая поздний обед для всей труппы.
– Иди, отдохни. – Подошел к выставленным на улицу плиткам Рик. – Я сам закончу.
– Да, – улыбнулась уставшая Лиэн, – ты говорил, что умеешь готовить. Только тебе тоже нужен отдых. Сколько часов ты просидел за кучера?
– Неважно. Я – мужчина и должен быть сильным. Юши, твоя сестра пошла отдыхать. – Крикнул Рик. – Ты мешать не будешь?
– Нет.
– Никуда не уйдешь? – С беспокойством спросила Лиэн. – В лес не хочешь?
– Нет.
– Последите за ним. Дедушка Боцу… Не верьте ни одной оленьей морде.
– И белкам тоже! – Хохотнул натягивающий веревки для белья Хо-шен. – Помнится, встретил как-то я в одном городишке школьного приятеля… Так обрадовался! За расспросами уговорили мы пару-тройку…
– Хо! – Свела брови открывшая дверь в фургон Лиэн.
– Уговорили, короче. – Хмыкнул тот. – А ночью ко мне в фургон вломилась дикая белка.
– Зачем? – Улыбнулся Кост, сидевший на бревне рядом с весело горевшим костром.