Отраженный свет лун искрой смеха блеснул в глазах режиссера.
– Не стану. – Хмыкнул Рик. – В принципе, это тоже решаемо: пусть едет и забирает. По крайней мере, будет знать отпрысков не только по именам, но и в лицо. А также сколько на самом деле денег уходит на их содержание. Конечно, учиться у ребятишек не получится, но будем надеяться, что следующий год принесет театру стабильность.
– Ты сошел с ума, Рик? – Чен попрыгал и подул на руки. – Там – семеро по лавкам и мал мала меньше. Своими воплями они будут мешать нашей работе.
– Перестань. У нас – четыре девушки. Одна из них, насколько мне известно, собралась замуж за Хо. Пока своих нет, пусть воспитывают чужих. Может, тогда перестанут вешаться на шею первым встречным, грезя о замужестве? – Улыбнулся Рик и коснулся плеча Чена. – Пойдем спать. Утро вечера мудренее.
Утро следующего дня артисты встретили хмурыми лицами и невеселыми мыслями. Каждый, даже переживающий семейную драму Ине, внутри себя волновался за доверчивую Кармель. А Суинь, пустив слезу, вспомнила, как та требовательно занималась с труппой ораторским искусством. Однако Чен прекратил бессмысленные воздыхания, отправив костюмершу подгонять женские платья и халаты для Юши. Рик, чтобы чем-то себя отвлечь, заставил парня надеть трико и снова начал кувыркать его по сцене. Чтобы не встречаться с горожанами, днем актеры никуда не пошли и пообедали в шатре. А после обеда Боцу стал готовить к выступлению зрительные места, расставляя стулья.
И вот настал час спектакля… К удивлению актеров, зал снова был полон: градоначальник крепко держал свое слово. Взволнованный Чен, посмотрев сквозь щель в занавесе на публику, подошел к переодетому в женский костюм и парик Юши.
– Юсио, мальчик… не подведешь? Боги, как я согласился на подобную авантюру! Убью Кармель, как только мы ее отыщем! – Потерев ладонями щеки, он посмотрел на сжавшую кулачки Лиэн. – Стоило попробовать сыграть эту роль тебе. Ничего страшного в ней я не вижу!
– Моя невеста не может играть проститутку! – Тут же заступился за Лиэн Хо-шен.
– Хо! В пьесе нет этого слова! Девушка просто сидит на скамейке и рассказывает незнакомому человеку о своих бедах и сомнениях! Все остальное домыслила твоя фантазия. Скажи, почему она такая извращенная? Неудовлетворенная физиология проецирует разуму чудовищ.
– Хо – не извращенец! – Лиэн смело загородила собой мужчину, которому едва доставала до плеча.
В зрительном зале погас свет, и Костэн включил музыкальное сопровождение. Мимо нахмурившейся парочки прошел Рик и хлопнул скрестившего пальцы Чена по руке.
– Не волнуйся! Просто верь!
Взмахнув черным зонтом, он вышел на сцену и опустился на лавочку. Занавес разъехался в разные стороны, и спектакль начался.
Когда Рик закончил вступительный монолог, к нему вышел Юши. Затаив дыхание, артисты встали по бокам, не понимая, как умственно отсталый юноша сможет вытянуть сложную пьесу и, самое главное, как они смогли на подобное согласиться. Но вернуть парня обратно уже не представлялось возможным. Оставалось лишь надеяться на Рика, который, если что, попытается спасти положение.
Однако, появившись в лучах прожекторов, парень сразу изменил походку и наклон головы. Теперь артисты увидели не знакомого до зубовного скрежета братца Лиэн, а несчастную и растерянную девушку.
– Простите… – голос был нежным и мягким. – Если я присяду с краю… Вам не помешаю?
Чену показалось, что тиски, сжимающие его сердце, несколько ослабли, и шумный выдох вырвался из его ноздрей. Однако стоявшая рядом с ним Лиэн так на него посмотрела, что покрасневший нос режиссера смущенно нырнул в ладони.
Между тем, спектакль шел безо всякого напряжения. Если бы не твердая уверенность, что вместе с Риком на сцене работает Юши, можно было бы сказать, что там – молодая девушка. Как же горько она жаловалась сидящему на лавочке парню на свою судьбу!
– Небеса! – Юши встал и, вытянувшись в струнку, поднял руку вверх. – За какие грехи вы лишили меня самого дорогого на свете человека? – По гладким детским щекам потекли крупные слезы. – Что мне теперь делать? Как жить? Матушка! Если Вы надумали оставить эту землю, почему не забрали свою дочь с собой? – Юноша опустил голову и зябко обхватил руками плечи. – Все от меня отвернулись. Домохозяйка, еще недавно угощавшая сдобными пирогами, смотрит исподлобья и требует денег за месяц вперед. Ее мальчишка вчера обозвал меня нищенкой. Матушка! Вы так хотели, чтобы я окончила школу! Но… за нее тоже нужно платить. Надо найти работу… Боги! Кроме бесконечной скорби в моей голове теснится множество вопросов. Еще несколько дней, и придется ночевать на улице. Быть может, именно эта лавочка станет моим новым домом. Только на ней невозможно укрыться от дождя. А еще – от самой себя. Куда бы я ни пошла, мои мысли преследуют меня подобно холодному ветру, выстуживая не только тело, но и душу. – Юши сел на самый край лавки и уронил голову на скрещенные руки. – Матушка… Умоляю… Заберите меня к себе!