Поставив музыкальную пьесу с самого начала, он наметил основные движения и несколько раз повторил связки.
– Ну как? – С костюмом в руках прибежал довольный Чен.
– Увидишь. – Буркнул Рик. – Я не смогу заполнить все пространство сцены! Танец будет сырым, недоделанным. Ты это понимаешь?
– Справишься. – Спокойно сказал Шиэн Чен. – Считай свое выступление репетицией. Мы ждем от тебя многого, но сегодня просто попробуй получить удовольствие от своего спектакля. Наслаждайся им. И зритель обязательно это почувствует! А сейчас заканчивай. Надень трико и накинь сверху какой-нибудь из моих халатов. Скоро начнется представление, и зрители уже заполняют наш зал. Думаю, тебе обязательно надо увидеть, как Лиэн играет Иригоси. Тогда ты поймешь, что такое настоящая чара. – Режиссер подмигнул. – Недаром пастушок Хо-шен ходит вокруг нее, словно околдованный.
Рик подвязал халат широким поясом с кистями.
– Только, в отличие от героини, она холодна, как зимний лед? – Усмехнулся парень.
– В отличие от свободной в своих поступках чары Лиэн навеки принадлежит своему брату. – Ответил Чен. И Рику показалось, что в его голосе промелькнуло сожаление.
– Идем, скоро начнется! – Шиэн схватил едва успевшего подвязать волосы Рика и потащил его в темный зал, заполненный приблизительно наполовину. Присев на свободный стул с самого края, Рик увидел, как разъехался в стороны старенький занавес, и включились прожектора. Со всех сторон полилась та самая этническая мелодия, под которую парень танцевал утром. А на залитую светом сцену вышел Хо. Его лицо было вымазано белилами, а губы подкрашены алой краской. На нем была надета широкая рубаха с вышитыми рукавами и штаны из лоскута, заправленного за широкий тканый пояс. Ноги были обуты в толстые чулки по колено, и перевязаны крест-накрест веревками, прикрепленными к кожаным плетеным сандалиям. Его рука сжимала свирель.
Рик, немного нагнувшись вперед, внимательно смотрел на этого крупного парня. На улице тот двигался вразвалку, косо ставя ступни. А сейчас его движения напоминали ветви дерева, колышущиеся на ветру, или грациозную поступь дикого зверя, поднявшегося из логова в поисках добычи… Или просто человека, радующегося наступившей весне?
Музыка и движение. Одно дополнялось другим и завораживало своей отточенностью и завершенностью. Вероятно, каждая из поз отрабатывалась веками и что-то означала, поскольку зрители понимали, о чем говорит древний язык тела. Его можно было даже не читать, а просто наслаждаться невероятным искусством пантомимы. Но вот на сцене появилась Лиэн. Рик бы никогда ее не узнал в этом странном наряде из цветного куска ткани, надетого, словно халат, и парике с тяжелым пучком, обернутом синими лентами. Лицо девушки тоже было белым, а на губах алела яркая точка, словно рот был крепко сжат. В руках она держала раскрытый веер.
Рик даже не мог представить, что с помощью свирели и веера можно воспроизвести столь напряженный диалог. Или увидеть движение ветра. Щелчки раскрывающихся и схлопывающихся пластин перемежались переливчатым пением музыкального инструмента, на котором играл Хо. Актеры воистину великолепной игрой окутывали зрителей атмосферой волшебства и любви. Рик тоже оказался ей очарован. Но был немилосердно из нее извлечен господином Шиэном Ченом.
– Пошли. – Сказал он. – Через три минуты они закончат.
Парень встал с места и почувствовал легкое волнение. Как воспримут люди после такого чуда его легкомысленную халтуру? Он тряхнул головой, собирая в сердце огромное желание и волю, чтобы показать поверившим в него людям магию и красоту танца. Магию? О, да! Рик ухмыльнулся. Нужное слово подобрано. Осталось только его произнести.
Глава седьмая. Под шатром
***
Кто я такой? Танцор среди теней. Играю тем, чем вы всегда живете.
Смеюсь я днем и плачу при луне, меняя лица, грежу о свободе
От чувства вечной, проклятой вины. То, что я сделал, было преступленьем.
Раскаиваясь, вижу только сны, не веруя в возможность искупленья.
***
Последним аккордом прозвучал серебристый перезвон колокольчиков, и занавес тихо опустился, разделив замерших артистов и зрителей. Немного похлопав, публика начала подниматься с мест. Но из динамиков снова зазвучала музыка, а занавес решительно пополз вверх. Люди недоуменно обернулись и увидели на сцене хрупкого юношу со склоненной головой, одетого в синее трико с блестками и лентами. Зрители остановились. А юноша, взмахнув руками, начал свой танец.