– И то верно! Пойдем, нам еще бумагу покупать. Если задержимся надолго, Юши заснет. И костюмы придется рисовать тебе.
– Он не заснет, а я не нарисую! – Рассмеялся Рик. – Но ты прав. У нас завтра сложный день.
– Тем более, кончай глазеть!
Они повернулись, и уже собрались идти, как услышали оклик художника.
– Парни… Вы – артисты?
– Ну, типа того. – Повернулся Чен.
– Я тут был в театре… – Художник встал, положив карандаш и незаконченный портрет. – Видел молодого танцора… Вы, случайно, его не знаете? Он танцевал пробуждение весны. Это было… потрясающе. Мне бы очень хотелось его нарисовать.
– Извини, друг, мы не знакомы. – Пожал плечами Рик, пока Чен думал, что бы такого сказать. – Идем. Я хочу есть, и нас заждался Юши.
Художник разочарованно сел на свое место, а режиссер и танцор нырнули в подвал под вывеской, изображающей скрещенные, словно клинки, карандаш и кисть.
Купив по упаковке акварельной и плотной бумаги, а также пачку разноцветных карандашей с ластиком, они поднялись наверх и, уже не останавливаясь, отправились на площадь перед императорским дворцом. Здесь тоже гуляла публика, которую развлекали акробаты и клоуны.
– Ночь – время смеха и слез. – Заметил Чен, увидав, как с шеста упала гимнастка. Рассмотрев, что девчушка не разбилась, облегченно выдохнул.
– Чен… Скажи, почему вы с братом создали театр? Вид деятельности, который не приносит стабильного дохода и зависит от модных течений… Почему, Чен?
– Наша мать была актрисой. Такой же, как Лиэн. Талантливой и красивой. Ее заметил наш отец, довольно состоятельный человек, имевший сына от умершей жены. Он влюбился. – Чен тоже посмотрел на лунный хоровод. – Она согласилась выйти за него замуж. Сам знаешь, артистический век короток. Она тоже знала и решила устроить свою жизнь. Это сейчас, в речевых спектаклях, можно играть чуть ли не до старости. А в классических – максимум до тридцати пяти лет. Сначала все было хорошо. Родились мы с Вэном. Как ты заметил, мы – близнецы. Я родился на полчаса раньше, поэтому считаюсь старшим братом. Но это неважно. Сын нашего отца от первого брака, сводный брат, испугался, что мы, дети любимой женщины, однажды унаследуем все состояние. Чтобы этого не случилось, он решил очернить мачеху в глазах отца. Подговорив одного безработного актеришку, он послал его в наш дом, чтобы тот сказал отцу, что мать тайно с ним встречается. – Чен вздохнул. – Когда дело касается женщин, мужики становятся глупыми, глухими и слепыми. Несмотря на слезы матери, он поверил чужим наветам…
Чен замолчал.
– И… что произошло дальше? – Остановил его недалеко от их шатра Рик.
– Она бросилась в реку. Полиция нашла актера, который, не скрывая, рассказал о заплаченных ему деньгах. Якобы, его наняли сыграть роль. Так что виноватых в этой истории не было. Отец больше не женился. Отписав старшему сыну по завещанию все свои предприятия, он обязал его выплачивать нам с Вэном пожизненное обеспечение. На эти деньги мы выучились. А потом, в память о маме, купили у одного прогоревшего чудака шатер. Через три года после начала наших гастролей по стране я встретил Лиэн и Юши. Тогда в том горном местечке, откуда они родом, была какая-то неразбериха… Пойдем, Рик. Об остальном поговорим как-нибудь в другой раз. Отдай, пожалуйста, Юши бумагу и карандаши.
– А ты?
– Пойду в гостиницу ждать своего непутевого брата. Когда он вернется от своей женщины, ему понадобится крепкое мужское плечо и жилетка для слез. Спокойной ночи и до завтра!
Конечно же, в шатре, ожидая возвращения мужчин, никто не спал. Везде горел свет. Дед Боцу штопал, отбиваясь от Суинь, свои штаны. Кармель, стоя на сцене, читала роль. Лиэн писала для Рика список необходимых вещей. Костэн собирал очередной осветительный прибор, а Юши сидел прямо напротив входа, нетерпеливо ожидая, когда откроется полог.
– Я вернулся! – Зашел внутрь Рик. – Чен ушел в гостиницу.
– Ри-ик! – Юши подхватил костыли и вскочил на здоровую ногу. – Ты пришел! Мы все тебя так ждали!
– Но ты – больше всех? – Рик снова подхватил мелкого парня под мышки и закружил его на месте. Костыли грохнули об пол. – Я принес тебе бумагу и карандаши. А еще, – он опустил Юши на край помоста, – я видел, как рисуют художники! Это было очень интересно. Юши, выздоравливай быстрей, и мы сходим туда вместе.
– Я постараюсь! – Зеленые глаза сияли, словно фонари. – Ты обещал, что я нарисую тебе костюмы для выступлений!
– Угу. Рисуй. Для "весны" и "демона". Ты их видел. А еще мне нужен костюм бабочки, кружащейся над лотосовым прудом. Кстати, у одного из художников видел великолепную картину с подобным сюжетом. Если останутся силы, покажу тебе свой новый танец. Может, у тебя возникнут какие-то идеи?