Вы написали нам к Любви призыв святой
И революции солдатской очерк.
Какой в поэме вашей слог живой!
Какой у вас великолепный почерк!
Картины яркие, но мало крови в них;
Теперь на нервы нам лишь кровь влияет!
Побольше крови влейте в каждый стих,
Пусть каждый стих за сердце всех хватает!
Ругательства солдат нас могут оскорбить,
Читая их, все морщатся брезгливо!
Нельзя ль солдат заставить говорить
Почтительно, изящно и красиво?
Потом, не слишком ли уж кроток ваш Христос?
Не слишком ли в Нем много снисхожденья?..
Критерий ваш для нас еще вопрос,
Но почерк ваш – ну прямо загляденье!
Так идут державным шагом…
Позади – голодный пес,
Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Исус Христос.
А. Блок Двенадцать
Зима текла «без перемен»;
Скучали, мерзли, голодали.
Плакаты немцы выставляли:
«Войне конец. Сдавайтесь в плен».
Полки в бездельи приустали
От грязи, вшей и сухарей.
– Хоть наступленье бы скорей! –
В окопах часто толковали. –
Или уж мир бы заключить!
Чего же даром нас томить?
Чай, дома тоже ждет работа! –
Почти у всех прошла охота
Войну с «германом» продолжать,
А тут и масла подливать
В огонь откуда-то явились
Лихие люди, – речь вели
Насчет свободы и земли
И звали к бунту… Становились
Мрачней солдаты с каждым днем;
Уж их сердца палил огнем
Страстей и злобы скрытый яд…
А из России всё летят
Нелепые, больные слухи,
Слоны растут из малой мухи
И сеют ненависть в сердцах:
– Мы ходим в рваных сапогах,
У нас здесь черви в сухарях,
А там жируют, веселятся!.. –
И страшно было мне встречаться
С глазами злобными солдат…
А слухи всё летят, летят…
Из Петрограда слух: восстал
Там гарнизон, и власть забрал
Какой-то Думский Комитет,
А войск для усмиренья нет,
И с фронта взять их приказали,
Весь этот день в бригаде ждали,
Что нас отправят, может быть,
Мятеж в начале прекратить.
В окопах глухо волновались,
И до полночи раздавались
Сужденья громкие солдат.
– Пойдем, ребята, в Петроград;
Там, говорят, жиды бунтуют…
– Да, нет, рабочие бастуют…
– Чего ж они? – Да хлеба нет…
– Товарищи! уж сотни лет
Терпел народ у нас напасти
От распроклятой царской власти!
Свободы близок светлый час!
Кто не за нас – тот против нас!..
– А вы-то сами кто такие?
– А мы бойцы передовые
Великой армии труда!
Всех нас заели господа,
И время нам освободиться!..
– Эй! не мели, брат! Не годится
На фронте головы мутить…
– Уж не пойдешь ли доносить?..
– Мели, да знай и честь, Емеля!
Вот кликну вахмистра сейчас,
Он те свободу-то задаст!
– А слышно, вот уже неделя,
Неладно что-то там, в Расе…
– Эх, всё жидовские затеи!
С жидов и бунты все идут…
Чай, нет у них о нас печали;
Как за гроши Христа продали,
Теперь Расею продают!
– Ну, не в жидах тут, братец, дело!
Начальство больно нас заело!..
– Ништо! за всё дадут ответ,
Что против Бога согрешили…
– В Расее, братцы, Бога нет,
Его Распутиным сменили!
– Всё, говорят, Вильгельм чудит,
Он революцию хотит
В Расее сделать, чтоб ему
Способней стало самому
Французов с Англичанкой вздуть…
– Расею, братцы, не надуть!
Поди-кось! сами мы с усами!
Покончим живо с бунтарями,
А там опять придем сюда;
Держитесь, немчики, тогда!..
– Ну, немцев ты не задевай;
Они теперь у бар в почете, –
Сама Царица, – слышал, чай?..
– А нынче здесь, в саперной роте,
Газеты были… Петроград
Третёвось бунтарями взят…
Министров всех переловили,
В острог Царицу посадили –
Не лучше бабы деревенской!..
А генерал у них – Керенской…
– Жидюга, видно! – Не поймешь,
Да толком я и не вчитался…
– Да ты, товарищ, может, врешь?
Куда же Царь-то наш девался?
– На фронте он, сердечный, был,
А жид дворец и захватил,
Спит на постели государской
И жрет, подлец, с посуды царской…
– Так, знать, царем и будет жид?
– Ну, там начальство уж решит,
Кому теперь владеть-то нами;
Им не впервой вертеть царями!
– У нас начальство первый сорт,
Ему – хоть жид, хоть самый черт,
Награды только бы давали,
Да больше денег отсыпали…
– Ну, замолол свое, болван!
Уж помолчал бы, коли пьян!..