– Слушаю вас.
– Я мать Гали Юревич...
И тогда я увидел те же голубые глаза, высветленные временем и как бы подтянувшие к себе нити тонких морщин; увидел те же грузные волосы, прореженные опять-таки временем; и мне сразу передалось беспокойство, которое заставило Верушу привести ко мне эту женщину.
– Что случилось? – спросил я.
– Галя заболела.
– Что с ней?
– Сама не пойму.
– Ну, температура, голова, нервы?..
– После странного обстоятельства...
– Какого?
– Не знаю, как и сказать...
– Вы успокойтесь.
Я дал ей какое-то время помолчать и немного обвыкнуть. Но не было уверенности, что женщина, погруженная в свои неприятности, видит кабинет и воспринимает меня.
– Как вас звать?
– Милица Петровна.
– Милица Петровна, расскажите все по порядку.
– Дочь вам говорила про Алика...
– Да, что он обещал прийти на день рождения.
Милица Петровна глянула на меня в некотором смятении, оценивая, можно ли говорить то, что она хотела сказать; скорее всего, не во мне сомневалась, а в своей информации.
– Собралось шесть человек гостей да мы с Галей. Гости подходили неравномерно, опаздывали, шли прямо с работы, поэтому мы сперва пили чай. Когда все собрались, я достала из холодильника бутылку шампанского. Уже часов девять было. Только Миша – это мой брат – хотел ее открыть, как звонок в дверь. Знаете, в таких случаях всегда оживление: мол, кто-то подоспел вовремя. Хотя гостей больше не ждали. Я в это время резала пирог, пошла открывать Галя. Теперь-то, поздним умом, вспоминаю, что шла она неохотно. Я даже сказала, что к своим гостям не спешит. И теперь, опять-таки поздним умом, вижу, как она побледнела. Или уж кажется?
Унесенная памятью во вчерашний день, она так долго молчала, что я не вытерпел:
– Милица Петровна, что дальше?
– Пошла открывать, и нет ее. Нет и нет. Первым забеспокоился Миша, решил заглянуть в переднюю. По-моему, он вскрикнул. Гости вскочили и гурьбой побежали туда. Я тоже, с ножом в руке, которым резала пирог. Боже... Галя лежит без сознания на лестничной площадке. И никого нет.
Милица Петровна перевела дух, хотя говорила медленно и переводить дух ей, кажется, было не с чего. Она вновь замолчала. Теперь я не торопил, сам ошарашенный жуткой картиной, увиденной с ее слов. А может быть, я не торопил, потому что знал, кого увидела Галя?
– Дочь перенесли в комнату. Конечно, все подумали, что ее ударил какой-то хулиган. Ощупывали, осматривали, но крови не было. Вызвали неотложку. Врач определил глубокий обморок. Ну, гости разошлись, шампанское не пили. День рождения...
– Отчего же она упала в обморок? – спросил я с какой-то фальшивой интонацией.
– Алик пришел.
– Так-таки и пришел?
– Стоит на площадке, в костюме, но костюм какой-то белесый и висит складками, как саван.
– Что-нибудь говорил?
– Стоял молча, но взгляд, по словам Гали, такой, что ей стало плохо...
– Милица Петровна, – перебил я описание покойника на лестничной площадке, – как у Гали со здоровьем?
– Росла нормальным ребенком.
– Что она делает сейчас?
– Лежит и смотрит в одну точку.
Милица Петровна ждала моих новых вопросов. Да нет, она ждала уже не вопросов, а помощи – в ее взгляде забрезжила та вопрошающая надежда, которая пробовала оценить мою готовность к этой помощи. Но здесь нужен не следователь, а психиатр. Я подумал о психиатре, а Милица Петровна встрепенулась:
– Допустим, ей почудилось... А я, а гости?
– А что гости?
– Слышали звонок, Миша даже хотел сам открыть дверь.
– Милица Петровна, в жизни бывают невероятные совпадения.
– Здесь какое же совпадение?
– Например, мальчишка позвонил и убежал. Галя вышла, а ей почудилось.
– Помогите нам, – жалобно попросила Юревич, не поверив моему объяснению.
Мне хотелось сказать суровым голосом, что я занят, что надо обратиться к следователю из области, что все это глупости и мистика, что, в конце концов, почему они с дочкой ходят именно ко мне? Но забрезжившая в глазах Милицы Петровны надежда разгоралась. Она, черт возьми, думает, что мы ловим не только преступников, но и духов.
– Оставьте ваш домашний телефон, – обреченно попросил я.
Через час мой кабинет станет филиалом порноателье – начнутся очные ставки меж проститутками и Кокосовым, меж приличными женщинами и неприличными, меж зрителями порнофильмов и опять-таки Кокосовым.