Сказано все это было без всяких интонаций и улыбок. Точно сделал научное сообщение на симпозиуме.
– Сергей Георгиевич, вчера мне сказали про пожилую женщину, мать пятерых детей, что цены ей нет. Как думаете, почему?
– Пятерых детей воспитала...
– Не потому, что воспитала, а потому, что все пятеро работают в торговле. Сергей Георгиевич, на двери квартиры висит картонка с надписью: «Миша здесь не живет». В чем, по-вашему, дело?
– Видимо, Миша выехал...
– Нет, Миша живет рядом и гонит самогон. Поэтому покупатели частенько ошибались дверьми. А вот...
– Ты меня тестируешь или спрашиваешь для дела?
– Конечно, для дела, – бесстрастно изумился Леденцов. – Вчера выезжал на склад, машину всяких суперфосфатов похитили. Что, думаете, обнаружил на месте преступления?
– Правый ботинок главаря.
– Нет, стихи. «Ищите гения посреди удобрения».
– Все? – спросил я, начиная раздражаться.
– А майор Оладько?
– Что майор Оладько?
– Классный оперативник и большой психолог. У его тещи на даче срезали цветы. Оладько поехал принять меры. Сел в засаду, в летний душ. Утром теща вышла... Цветы срезаны, а Оладько спит под летним душем.
Белесые ресницы помаргивают, рыжеватый вихор привстал чертиком, круглые глаза безмятежны до наивности.
Если бы искали человека с типичной внешностью дурака – скажем, для съемок фильма о периоде застоя, – я бы не мешкая предложил Леденцова. Если бы искали пример несовпадения формы и содержания, несовпадения ума и дурашливого вида, я бы не мешкая указал на Леденцова. Впрочем, я давно пришел к мысли, что ум мало проявляется в лице человека. Пример тому так называемый «умный взгляд»: чем меньше соображает человек, тем он больше напрягается, тем «умнее» становится взгляд. «Умный взгляд» передает не ум, а напряжение. Вот почему у собак такой разумный взгляд.
– Вместо того чтобы проверять мою интуитивность, поработал бы по второй версии, – сказал я осторожно, ибо пока так и не понял, для чего он нанизывал свои примеры.
– По какой второй?
– Автобусы ты проверил. А личный транспорт, мотоциклы, велосипеды?..
– Могли и пешком принести.
– Нет, я же говорил тогда на месте.
– Почему?
– Боря, несколько километров от города, ночь, дождь, пешком с ребенком... невозможно.
– Сергей Георгиевич, но было именно так.
Леденцов сидел поджавшись, как на приеме к врачу.
В тихой паузе подо мной скрипнул стул, эту тихую паузу образовала моя легкая обида – так инквизиторски пытать человека за ошибку...
– Сергей Георгиевич, вы же знаете, что я сторонник интеллекта, а не интуиции.
– Поэтому изголялся?
– Грех упустить такую возможность.
Но мое внимание уже переключилось на дело:
– Рассказывай.
– От сердечного приступа умерла женщина. До сих пор не похоронена, ищем родственников. А муж, стоявший на психиатрическом учете, взял ребенка и пошел... И положил в колею.
– Где муж сейчас?
– Помещен в психиатрическую больницу. Плясунов Игорь Петрович.
И Леденцов положил на стол оперативную справку со всеми необходимыми мне данными.
Так просто, так неинтересно, так страшно. И делать, в сущности, дальше нечего. Этого мужа даже допросить нельзя, оставалось лишь назначить психиатрическую экспертизу. И все.
– А водители? – недоуменно спросил я, видимо, у себя.
– Уже в коридоре.
Леденцов поднялся и пожал мне руку с интеллигентным недожимом, как бы извиняясь за свои нападки на интуицию.
– Боря, и все-таки ты не прав дважды...
– В чем?
– Во-первых, вывод о пешей транспортировке младенца за город относится не к интуиции, а к элементарной логике. Во-вторых, моя интуиция проникает в сознание здорового человека, а не душевнобольного.
Иногда я кажусь себе отчаянным, ибо придумываю законы и теории. Впрочем, не поэтому: кто их не придумывал? Отчаянность моя в том, что не только придумываю, но и верю в них.
Интуиция – это способность сознания расшифровывать сигналы подсознания. Красиво и научно. Интересно, какие же сигналы из подсознания расшифровало мое сознание относительно водителей?
Они вошли нехотя, не глядя мне в глаза. Черт возьми, типичное, виновное поведение, которое проглядывает без всякой интуиции...
Они сели. В наступившей тишине я понял, что допрашивать их не о чем, поскольку преступник известен и все противоречия в показаниях водителей теперь не имеют никакого значения. Не допрос, а пустая формальность.