— После контракта… будем говорить на китайском, на фарси… или на арабском? — Просипел другой курсант.
— "Минус" за попытку повысить себя в звании до "капитана очевидность", старшина Смирнов! И не "или", а, я надеюсь, "и"! И почему же ПОСЛЕ контракта? Говорить на этих языках вы будете через три месяца!
— Какие-то секретные технологии? — Осторожно спросил сосед Повесьмы.
— "Плюсик" за фантазию, прапорщик Сазоев! Наверно, книжки фантастические почитываете, да? Это правильно, это хорошо! Развивает воображение и образность мышления, увеличивает словарный запас.
Маргарита Вайс, находящаяся сейчас все там же, в районе скамеек, вжикнула молнией… наверно, сумка… и — вз-з-з! — послышалось тихое жужжание, похожее на шмелиное.
— Да, товарищи курсанты! — И громкий сухой щелчок разряда. — Секретные технологии!
Повесьма невольно поморщился — холодок противным ручейком ухнул из затылка вниз, заставляя по пути покрываться кожу мурашками, а волосы — вставать дыбом. Как профессиональный подрывник, он безошибочно идентифицировал источник звука. А как российский военнослужащий — легко, на уровне рефлексов, определил связь между устройством, издавшим такой звук, и необходимостью в сжатые сроки изучить другой язык.
— Ну, что ж, товарищи курсанты! — Звонко возвестила сержант Вайс (этот голос, кстати, тоже у курсантов начинал закрепляться на уровне подсознательных рефлексов и инстинктов, как один из "компонентов" неприятных приказов и распоряжений, которые, впрочем, кровь из носу, надо выполнить). — Выбирайте! Китайский, арабский или фарси! У нас же демократия, не так ли!
Молчание, прерываемое пыхтением и кряхтением.
— Разумеется, как при всякой правильной демократии, выбор за нерешительных и безинициативных сделает командир. — И вкрадчиво поинтересовалась. — А кто у нас командир?!
— Сержант Маргарита Вайс! — Хором рявкнули курсанты. Ехо недолго загуляло над палаточным лагерем.
— Правильно! У вас пять минут чтобы определиться… Двести семьдесят секунд уже прошло… Смена снаряда! Первое отделение — турник! Второе — брусья! Третье — римский стул!
Курсанты со стонами отваливались от снарядов и безропотно, стараясь изобразить энергичный и ревностный бег, на подкашивающихся ногах выполняли команду, лихорадочно пытаясь вспомнить все, что они когда-либо слышали об упомянутых языках. По всему выходило, что все три языка — зубодробительные ребусы с непонятными закорючками или иероглифами. А какой-то из этих трех — еще и справа налево! И ни на одном из них сачкануть не удастся…
А не роптали они по той причине…
Уже ведь пытались. Но ожидаемого коллективного избиения не последовало: Марго ("Какая несознательная инфузория назвала меня Марго?! Вводная: захват "языка" силами одной оперативной группы в составе четыерх тел! Разрешаю использовать подручные средства, кроме колюще-режущих, чтоб друг друга не поцарапали! Не продержавшиеся двух минут — ночной марш-бросок! В качестве "языка" выступает беззащитная сержант Маргарита Вайс! Первая опергруппа — к бою! Начали!") после ропота и фырканья не до конца усмиренных подчиненных, весело улыбнулась, расстегнула и, под взглядами затаивших дыхание курсантов, сняла с себя миленькую белую блузку, оставшись в белосженом кружевном полупрозрачном бюстгалтере ("Эй-эй! Полегче, товарищи мужчины! Полегче! У меня от ваших взглядов волдыри пойдут — моя нежная бархатистая кожа очень плохо переносит загар!"), запрыгнула на брусья и стала легко и быстро отжиматься… еще и мах ногами вперед и в стороны до почти полного шпагата делать. Жаль, что не в своей коротенькой юбочке была, а в бежевых брючках-капри. После первой сотни курсанты "отвисли" и смирились с неизбежным, признав право командира-"соплюшки" назначать такое дикое "физо". "Писец пополнению…" — в очередной раз вспомнил тогда Повесьма слова старшего сержанта, медведя Горбунова.
А сейчас курсанты уже наперебой выкрикивали языки, которые они с радостью изучат под чутким руководством своего любимого командира… Самое интересное, что сержант Вайс легко запомнит, кто и что сказал. У нового командира вообще память была феноменальная… на горе подчиненным.