— Давай-давай! — поторопил майор.
Буянов подался назад, а потом сильным движением бросил себя вперёд — прямо в круг огней — прыгнул ласточкой, словно в прорубь.
Едва он оказался внутри лайнера, переход оторвался от борта и пошёл складываться с громким шелестом. Дверной проём накрыла броневая плита, отрезав поток яркого света. Загудели электродвигатели, запирая отсек. В грузовом отделении сразу сделалось мрачно — здесь горели только слабые дежурные лампы. Навалилась теснота: почти всё пространство занимали тюки, чемоданы и сумки туристов, закреплённые на стеллажах крупноячеистой сетью, похожей на ту, которой поймали контейнер. Над головой навис и принялся давить условный потолок. Буянов вытянул руку, коснулся его ладонью — отодвинуть бы, чересчур низко.
Из сумрачного лабиринта показался пилот и призывно махнул.
— Сюда!
Майор взялся за ручку контейнера и быстро поплыл за лётчиком. Буянов широко раскрыл глаза: вот так сила! Офицер потянул за собою громоздкий ящик, словно тот не обладал массой. После такого сложно было не начать уважать Ергина.
Пилот привёл к переборке и молча указал на свободный стеллаж. Майор кивнул, а потом, не доверяя ответственное дело Буянову, сам поставил контейнер на нижнюю полку и тщательно зафиксировал. Дважды проверив надёжность креплений, сказал:
— Всё готово!
Лётчик выдохнул с облегчением и повеселевшим голосом произнёс:
— За стеллажом в переборке есть ниша. Там кресло.
Майор лёгким касанием направил Буянова в нужную сторону и добавил:
— Тебе говорят. Занимай. И ещё вот… — офицер сунул руку в карман брюк и вытащил лоскут дешёвого картона, — одноразовый телефон сугубо на всякий случай. Мой номер в адресной книге. Он там единственный. Друзьям и знакомым, домой звонить запрещаю. Не вздумай ослушаться — накажу. В дороге не спать — груз беречь, глаз с него не спускать. Это всё. Выполнять!
Буянов ответил стандартно:
— Есть! — и двинулся к стене, перебирая руками по стеллажу.
Сзади загремела дверь: пилот с майором ушли из отсека.
За полками действительно оказалось небольшое углубление в переборке, и в нём стояло пассажирское кресло. Буянов ухватился за подлокотник и усадил себя на сиденье. От искусственной кожи пахнуло лимонным дезинфектантом и холодом. Буянов нашёл ремень безопасности, пристегнулся. Всё — к полёту готов! Со стенок ниши равнодушно смотрели матовые лица погасших экранов. Похоже, место принадлежало кому-то из экипажа.
Из отсека донёсся громкий металлический скрежет, на секунду утих, а затем послышалась речь:
— Здравствуйте, уважаемые пассажиры! Экипаж орбитального самолёта «Каюха-2» компании «Космофлот» сердечно приветствует вас на борту. Мы выполняем рейс по маршруту космическая станция «Артур Кларк» — гигаполис Волгоград протяжённостью примерно тридцать шесть тысяч километров. Время в пути — два часа тридцать минут. На начальном и конечном участках траектории вас ждёт малое ускорение. Однако большая часть полёта пройдёт в условиях невесомости, поэтому настоятельно просим не покидать места до самого приземления. Желаем приятного полёта.
Репродуктор замолчал.
Буянов сжал подлокотники. Время прощаться со станцией. Он улыбнулся. Всё складывалось просто чудесно: он наконец по-настоящему служит да ещё и улетает на Землю! Вернуться в нелюбимую часть сегодня вряд ли сумеет — лишь завтра утром, пожалуй, а значит, его ждут сутки без армии. Целые сутки — вот это настоящий подарок! Один командир, конечно, будет болтаться рядом, но один — не беда. Одного вытерпеть можно. Буянов будет стараться.
Лайнер отвалил от причальной стенки и медленно двинулся прочь. Буянов вздохнул. Жаль, отсюда нельзя видеть станцию. В грузовом отсеке иллюминаторы предусмотрены не были — багажу-то зачем? у него же глаз нет. А зрелище должно быть эффектное: залитое огнями, медленно вращающееся в чёрной пустоте гигантское колесо. Туристам-то, наверно, его со всех сторон показали — такое яркое впечатление. Можно завидовать, но Буянов не стал: не в последний же раз, ещё налюбуется.