- Это верно, чтобы побороть сильного, нужна тоже сила. А ноён силен. Конечно, можно раскрыть все его подлые проделки, но для этого надо иметь состояние. Ведь сколько взяток одних нужно будет дать. Мне это не по карману, пробовал, да что толку, одни синяки получил. Но вот такому состоятельному человеку, как вы...
Последнюю фразу Эрдэнэ произнес медленно и не закончил. Он словно не знал, что сказать дальше.
- Расходовать богатство, которое накопил своим горбом, на взятки нет никакого смысла, - сказал Итгэлт, догадываясь, на что намекает Эрдэнэ.
Итгэлт хотя и ненавидит ноёнов и прочую знать, но открыто идти против них не собирается. Правда, он уверен, что все они слабее его, хотя и получают разные привилегии. Ведь это они, гордые тайджи, идут к нему на поклон за деньгами, к нему, простому мужику, который еще несколько лет назад сменных коней под седло не имел. Каждый стремится при случае заехать к нему, попировать на даровщинку. Вот он какой, Итгэлт! И черт с ними, с их титулами да званиями. Деньги дороже этих званий.
Эрдэнэ очень понравился бревенчатый дом Павлова с большими светлыми окнами, построенный в западной части Луу-гунского монастыря.
- Хороший дом, - сказал Эрдэнэ, осмотрев все комнаты.
- Наши еще не умеют строить такие дома, да и жить в них вряд ли смогут. Видно, время не настало еще для этого, - сказал Итгэлт.
Во дворе Петр колол дрова. Увидев Эрдэнэ, он пошел ему навстречу и крепко пожал руку.
- Видел, как ты боролся. Молодец! Наверняка за тобой первое место, приветливо улыбаясь, сказал Петр.
- За хорошие слова спасибо. Конечно, раз решил бороться, надо стремиться быть первым, - ответил Эрдэнэ.
Все вошли в дом. Тут, как говорится, и пеший удостоился внимания конного. Среди гостей были Бадарчи и Жамбал. Цамба и Дулма успели юркнуть в пеструю юрту Итгэлта.
Обед прошел шумно. После него Петр стал играть на баяне, плясать. Дощатый пол под ним ходил ходуном.
Эрдэнэ затянул было песню, но его перебил Бадарчи:
- Завтра вызову тебя на борьбу и побью.
Эрдэнэ от обиды даже покраснел, он чуть не вспылил, но вовремя сдержался.
- Ладно, - скромно ответил он. - Падать-то придется на землю, а не на колья.
- А ведь монголы говорят: у кого язык гордый, у того ляжки голые, ядовито заметил Петр.
Эти слова вызвали смех у всех присутствующих.
- Вот я тебе сейчас покажу ляжки, коли не струсишь, - сказал покрасневший Бадарчи и, поднявшись, стал кичливо поводить широкими плечами из стороны в сторону, как это делают борцы перед схваткой.
Петр принял вызов. Все вышли во двор. Ярко светила луна. Некоторое время противники ходили по кругу, выжидая удобного момента для броска. Но вот Петр, схватив Бадарчи за плечо, стал нажимать в одну сторону, пытаясь свалить на землю. Но Бадарчи устоял и, внезапно нагнувшись, перебросил Петра через бедро. Петр, выпустив на мгновение одежду Бадарчи из рук, упал.
- Ну, у кого ляжки голые? - сказал Бадарчи и злорадно засмеялся.
В эту ночь Эрдэнэ почти не спал. Он вспоминал все известные ему приемы борьбы. Ведь он должен во что бы то ни стало осилить Бадарчи.
Утром, напутствуя его, Итгэлт сказал:
- Сегодня Бадарчи будет злой, нелегко тебе придется, но ты постарайся победить его.
Да, Бадарчи не забыл своего обещания - в четвертом туре он вызвал Эрдэнэ. Эрдэнэ прошептал про себя несколько раз: "Помоги мне, мой Тайшир-хан!" - и вошел в круг. Он решил бросить Бадарчи через бедро и ждал удобного момента.
Долго ходили они по кругу, и каждый раз, когда Эрдэнэ хотел применить свой прием, Бадарчи умело парализовал его намерения контрприемами.
- И старый волк с ягненком справится, и старый лама справится с тестом, - подзадоривал Бадарчи Эрдэнэ. Но вот Бадарчи встал как вкопанный и только руки у него делали вращательные движения. Эрдэнэ рванулся вперед. Он ухватил противника за спинку дзодока, пытаясь бросить его через бедро. Но Бадарчи увернулся и, оказавшись сзади, поднял Эрдэнэ и, как Петра, бросил на землю.
Луу-гунские старожилы были довольны. Так и надо этому батраку, пусть знает, с кем бороться. А Итгэлт, дети и Петр даже отвернулись, чтобы не смотреть на побежденного.
Эрдэнэ, понурив голову, пошел к юртам.
- Хорошо, что голова цела осталась, это тебе не с послушниками возиться, - злорадно прошипел Цамба вслед Эрдэнэ.
- Ничего, с тобой-то я всегда справлюсь, - беззлобно ответил Эрдэнэ.
В тот вечер Эрдэнэ и Петр долго беседовали, попивая молочную водку.
- Когда я только что приехал сюда, - говорил Петр, - все мне здесь казалось диким - и природа и люди. Но потом я понял, что вы такие же люди, как и мы, так же страдаете, когда тяжело, и так же радуетесь, когда весело. За три года я многое узнал.
- Монголы - народ добрый, простой и дружелюбный.
- Разные есть, и хорошие и плохие, - сказал Петр и хитро прищурил глаза.
- Когда людей много, конечно, среди них есть и хорошие и плохие, согласился Эрдэнэ.
- Хорошо, что мы с тобой познакомились.
- Я тоже так думаю.
- А ты знаешь, как я попал сюда? Тебе что-нибудь известно о событиях в России в тысяча девятьсот пятом году?
- Хотели царя с трона сбросить, но не вышло, говорят.
- Верно, поэтому меня и сослали в Сибирь.
Эрдэнэ с удивлением посмотрел на Петра.
- Да, Эрдэнэ, с ноёнами да ханами шутки плохи. К ним только попадись в порошок сотрут. Но если всем миром взяться за них, и на нашу улицу может прийти праздник.
- Хорош праздник - скитаться на чужбине.
- А ты тоже ссыльный? - спросил Петр.
Эрдэнэ, кроме Итгэлта, никому не говорил о том, что из-за тяжбы с хошунным князем ему пришлось покинуть свое кочевье. Он считал, что, если об этом болтать, только хуже будет. Но сейчас ему захотелось рассказать обо всем Петру.
- Почти. Я затеял тяжбу с князем в своем хошуне и вот оказался здесь. У нас говорят: "Кто ссорится с собакой, остается без подола, кто ссорится с ноёном, у того зад болит", - сказал Эрдэнэ и горько улыбнулся.
Когда что-нибудь ищешь и находишь, невольно радость наполняет сердце. И чем дольше продолжаются поиски, и чем они труднее, тем больше бывает эта радость. Петру казалось, что он нашел человека, которого долго искал. Вот он, тот монгольский богатырь, каким он себе его представлял в спорах с Павловым. Только этот уже не в обмороке. Этот уже очнулся от полученного удара. Правда, он еще не знает, кто его так стукнул, но злоба в нем вспыхнула. Конечно, так бороться, как боролся Эрдэнэ, бесполезно, но Петр не осуждал его за это.