В это время из юрты-кухни донесся до них голос Юндэна.
- Добавь сюда легких и кишок. Посмотрим, разберутся ли они в этом блюде, - говорил Юндэн повару.
- Это можно, - засмеялся в ответ повар.
Эрдэнэ догадался - их хотят обмануть и поиздеваться над ними.
- Пойдем, - сказал Эрдэнэ и направился в юрту.
Гэрэл с обидой посмотрела вслед и, вздохнув, медленно пошла за ним.
Вскоре подали на стол новое блюдо.
- Говорят, это блюдо любил маньчжурский император. Но мне кажется, что оно не очень вкусное. Но, может быть, я не прав, ведь как говорится, бык не чувствует вкуса сахара, - сказал Юндэн и, прищурив глаза, посмотрел на Итгэлта.
Итгэлт, взяв палочки для еды, стал пробовать новое блюдо.
- Да ведь это, кажется, мы тоже ели в Пекине в торговой фирме Буянты, сказал он и посмотрел на Эрдэнэ.
Хозяин юрты рассмеялся.
- О, нашего гостя ничем не удивишь, но это...
- Итгэлт, ты пьян. Это блюдо мы никогда не ели, - перебил Эрдэнэ хозяина юрты.
Итгэлт с удивлением посмотрел на своего батрака, но, увидев, что тот ему подмигнул, понял, что сделал промах.
- А ведь верно, я настолько опьянел, что перестал отличать золото от латуни.
- Но ведь это блюдо, говорят, любил сам маньчжурский император, повторил Юндэн.
- О, китайский повар может кого угодно надуть, - сказал Эрдэнэ и отодвинул поставленную перед ним тарелку с кишками.
Юндэн покраснел. Не удалось ему провести хитреца Итгэлта, выручил его этот верзила.
Итгэлт с благодарностью посмотрел на Эрдэнэ и, решив доконать незадачливого хозяина, тоже отодвинул тарелку с едой.
- Да, повар-то, кажется, вас подвел. А наверное, говорил, что может готовить самые изысканные блюда, - сказал он.
Посрамленный Юндэн не нашелся, что сказать в ответ. Его лицо побагровело, и он расстегнул ворот дэла.
В юрте на некоторое время воцарилась тишина. Нарушил ее Даржа-батор, который никак не мог успокоиться после ссоры с Довчином.
- Продали вы все-таки нашу страну, - снова начал он, - а ведь за нее столько было пролито крови!
- Дела мудрейших обсуждают мудрецы, а мы, писаря и чиновники, не могли отменить решение нашего великого богдо-гэгэна, который всем нам приносит счастье, - ответил спокойно Довчин.
- Замолчи! А то я... - крикнул разъяренный Даржа.
Если бы в эту минуту в юрту не вошел сойвон Данига, Даржа, наверное, бросился бы на Довчина с кулаками.
- Сегодня его величество с Ширнэн-ваном изволили выпить вина, и я не мог без разрешения их оставить. Вот почему мне пришлось задержаться. - Он поздоровался со всеми и уселся рядом с хозяином.
"А говорили, что богдо занят государственными делами, - вспомнил Эрдэнэ. - Это что ж? Выходит, и там врут".
Данига, попивая водку, стал рассказывать последние новости. Такому-то ноёну богдо приказал сменить жену, такому-то вану дал указание усыновить одного ребенка, такому-то гуну предложил жениться на такой-то женщине, таким-то чиновникам присвоил такие-то звания...
Когда Итгэлт и Эрдэнэ уходили, Гэрэл что-то шепнула на ухо своему мужу.
- Прошу вас обоих завтра пожаловать к нам, - пригласил Довчин Итгэлта и Эрдэнэ.
- Завтра мы уезжаем и вряд ли сможем воспользоваться вашим приглашением. Однако я надеюсь, что мы с вами еще встретимся, поклонившись, сказал Итгэлт.
У Гэрэл на глаза навернулись слезы. Неужели она никогда не увидит больше этого красивого монгола? Не знала она, что через несколько месяцев Эрдэнэ сам придет к ней.
В пути Итгэлт похвалил своего батрака.
- Молодец, Эрдэнэ, положили мы на лопатки этого хвастливого богача. Жаль только, не дали договорить этому Даржа...
О соглашении трех государств мнения Итгэлта и Эрдэнэ расходились. Итгэлт считал, что это соглашение отделит Монголию от Китая и приблизит к России, а для Монголии это выгодно. Эрдэнэ придерживался другого мнения. Он помнил слова Петра о том, что Монголия не является самостоятельным государством, что русский царь сделает Монголию своей марионеткой, а при случае разделит ее с Китаем. Значит, договор как бы узаконивает раздел страны.
23
Не только на улицах - и в щелях каменных плит крыльца, и на оцинкованной крыше храмов появились зеленые побеги. Пришла весна, но и она, снова изменившая землю, не внесла ничего нового в жизнь Бато и Хонгора. По-прежнему их держали впроголодь, по-прежнему они пилили и кололи дрова, участвовали в богослужениях и так же, как и раньше, читали по вечерам книги при слабом свете каганца. А дел у них прибавилось - теперь они еще носили молочные продукты Цамбе и Чимиг. Не любили они ходить к этому противному Цамбе, не было еще случая, чтобы он не дразнил их, не говоря уже о том, что этот сквалыга никогда ничего им не подарил.
А вот к Чимиг они ходили с удовольствием. И Чимиг, и особенно Цэцэг ласково встречали их и щедро угощали конфетами и печеньем за их рассказы о родных кочевьях. Девушки часто играли с ними в детские игры, стирали и чинили им одежду.
Бывало, ребята задерживались, и тогда Чимиг говорила:
- Если лама будет ругать, скажите, что я заставила вас наколоть мне дров.
Особенно любила играть с мальчиками Цэцэг. За игрой она забывала про свою горькую жизнь, и ей становилось веселее.
Ни Хонгор, ни Бато не знали, посещает ли их учитель Чимиг. Однако они видели, что лама одаривает девушек продуктами и даже деньгами.
- Почему наш учитель дает вам так много всего? - спросил однажды Хонгор. Чимиг, улыбнувшись, погладила его по голове.
- Так ведь он мой учитель, - ответила она.
- Но почему же тогда учитель ничего не дает нам? - спросил Бато.
- Он даже не отдает нам все продукты, которые присылает отец, - с обидой поддержал товарища Хонгор.
Однажды мальчики встретились у Чимиг с Тугжилом.
- Тугжил, ты всегда хвастаешься своим богатством. Дай этим ребятам денег на пирожки, - сказала Цэцэг.
- А что это за голяки?
- Мы вовсе не голяки, - крикнул Хонгор.
- Ишь какой гордый! Смотри, а то проучу за такие ответы старшим.
- Он просто жалеет денег, потому так и говорит, - сказала Чимиг.
- А нам и не нужны его деньги, мы не нищие, - сказал Хонгор и, хлопнув дверью, вышел из юрты.
- Чей это сопляк? - спросил Тугжил.