– Может, ты перестанешь беспокоиться по поводу своего платья? Оно потрясающее.
– Вдов не интересуют наряды. Пусть их носят шустрые милашки, чьи фигурки не испорчены рождением детей.
– Послушай, Син. – Уорт обнял ее за плечи. – Сегодня на пляже я сравнивал твою фигуру с фигурами других женщин. Ты им ни в чем не уступаешь. А что касается платья, то в магазине на манекене оно выглядело великолепно, ты сразу положила на него глаз. И на тебе оно смотрится прекрасно, так что перестань волноваться и наслаждайся новым туалетом. И хватит об этом. А кроме того, если бы ты была одета как монашка, то это повредило бы моей репутации ловеласа, появись я с тобой в этом шикарном ночном клубе.
– Ты всегда разговариваешь со своими подружками таким раздраженным тоном?
– Нет, только тогда, когда они мне действуют на нервы.
– Наберись немного терпения, Уорт. Я не привыкла носить платья с открытой спиной.
Уорт положил ей ладонь на спину и повел к сверкавшему неоновыми лампами входу в одно из самых популярных ночных заведений Акапулько.
– Это платье демонстрирует твой сегодняшний загар.
– Кожа слегка обгорела. Ты пару раз забыл повернуть зонтик от солнца.
Да, это точно, Уорт весь день ощущал себя не в своей тарелке. С утра все было вроде бы хорошо. Шутки, которыми они обменялись перед сном, сняли напряжение, и ночь в одной постели прошла вполне нормально.
Проснулись они поздно, позавтракали на террасе, поели свежих фруктов, выпили сок и кофе. Чувствуя себя совершенно раскованной, Син машинально забросила ноги на один из свободных стульев. А Уорт с трудом сдерживал себя, чтобы не смотреть на ее длинные, гладкие ноги. И с каких это пор старенькая хлопчатобумажная рубашка стала для него самым сексуальным нарядом, который могла надеть женщина на ночь? Наверное, все дело здесь было в золотисто-каштановых волосах, рассыпавшихся по плечам этой рубашки.
– Платить за себя по счету я буду сама, – заявила Син, когда официант вел их сквозь толпу к столику.
– Сегодня я угощаю, – коротко бросил Уорт, отодвигая для нее кресло. Усевшись сам, он хлопнул себя по коленям и проворчал: – Я готов съесть пиццу размером с этот стол.
Когда официант удалился, приняв заказ на напитки, Син наклонилась вперед и знаком попросила Уорта сделать то же самое, потому что разговаривать мешала музыка.
– У тебя плохое настроение? Но ты вовсе не обязан развлекать меня. Мы можем уйти отсюда. Я с удовольствием просто посижу на террасе и понаблюдаю, как летучие мыши охотятся за насекомыми.
Их лица были настолько близко друг к другу, что Уорт мог пересчитать каждую ресничку Син. Опуская глаза вниз, он заметил и очаровательную улыбку, и тронутую загаром шею, бросив при этом тайком взгляд на груди, выступавшие из V-образного выреза платья.
– Настроение у меня прекрасное. – У Уорта свело скулы, он с трудом раздвинул губы, изобразив подобие улыбки. Ему явно не удалось обмануть Син, но она не стала больше ничего говорить, и в этот момент официант принес напитки.
Потягивая через соломинку фруктовый пунш с ромом, Уорт вспоминал день, проведенный вместе. После завтрака они закинули вещи в джип и поехали на частный пляж, куда пропускали постояльцев отеля.
Син без всякого подчеркнутого стеснения сбросила верхнюю одежду и направилась к воде. Уорт последовал за ней, напоминая себе, что эта женщина со стройными бедрами и пухленьким задом всего лишь друг, которого он знает много лет.
Уорт подшучивал над влюбленностью своего соседа по комнате Тима Маккола. Как-то раз после занятий по психологии тот набрался смелости и познакомился с Син и с тех пор говорил исключительно только о ней. Увидев Син, Уорт понял, почему его друг так влюблен, и одобрил его вкус.
Когда Тим сделал ей предложение, Уорт поздравил их и приволок в подарок упаковку пива. На свадьбе он был у них свидетелем, все время пока Син рожала, оба друга ожидали в приемном покое. Однажды Уорт даже наблюдал, как Син кормила грудью его крестника. Они с Тимом стояли и смотрели, сдерживая слезы умиления.
Но сегодня, когда Син появилась из волн и капельки морской воды стекали в ложбинку между грудей, а соски выпирали под тканью бикини, Уорта взволновала вовсе не духовная красота этих грудей, кормивших когда-то молоком младенца.
Его охватила похоть. Она ворвалась в него, словно поезд на полном ходу, протащила через тоннель сексуальных фантазий, таких же недвусмысленных, как порнофильмы, которые показывают в борделях, чтобы подзавести клиентов.
У него явно что-то произошло с головой.
Поэтому Уорт и чувствовал себя весь день не в своей тарелке, он не мог заставить себя игнорировать тот факт, что вдова его покойного друга была красивой и желанной женщиной. Когда Син попросила его намазать ей спину кремом для загара, сердце Уорта заколотилось в два раза быстрее, а вся кровь, похоже, устремилась в пах. Кожа у нее была необычайно мягкой и гладкой, он не мог оторвать взгляда от округлых форм ее бедер и зада.
Да, Уорт явно заболел.
Тим воскрес бы из мертвых и убил друга, если бы узнал, какие мысли сегодня тот вынашивал в отношении его жены, особенно когда она кружилась перед ним, невинным тоном спрашивая его мнение о коротком белом пляжном платье. Син очень хотелось приобрести этот наряд, но ее смущала его подчеркнутая сексуальность. Уорт одобрил выбор и настоял на покупке, так как платье было очень открытым и мягкий материал облегал груди Син, не стесненные лифчиком.