– Уорт, у меня суп стынет.
– Трусиха! – только и успел крикнуть он, перед тем как Син положила трубку. Едва она закончила свой ленч, как секретарша передала по интеркому, что ожидает пациентка, записанная на час. Пациенткой оказалась Шерил Давенпорт.
– Входи. – Син встала, чтобы поздороваться с ней. – Как тебе удалось ускользнуть из школы?
– Я сказала, будто мне надо к стоматологу.
– Садись. Как себя чувствуешь? – Син снова вернулась в кресло.
– По утрам неважно.
– По-моему, ты похудела на несколько фунтов. – Заметила Син и темные круги под глазами девушки. Конечно, с утренними недомоганиями можно справиться с помощью лекарств, но это была не самая сложная проблема Шерил. – А как вообще у тебя дела?
– Не очень хорошо. Отец настаивает, чтобы я записалась на подготовительные курсы в колледж. – Она беспомощно всплеснула руками и вновь опустила их на колени. – Он думает о вступительных экзаменах, а я – о своей беременности.
– Значит, ты еще ничего не сказала родителям?
– Нет. Если бы я сделала это, то распрощалась бы с жизнью.
– Не говори так, Шерил.
– Я уже не жилец на этом свете, – печально промолвила Шерил. – Миссис Маккол, я не знаю, что мне делать.
– Ты прочитала литературу, которую я дала тебе?
– Да.
– Но пока не приняла решения?
Девушка покачала головой.
– Я бы отдала ребенка для усыновления… но при условии, что могла бы периодически навещать его.
– То есть тебя не устраивает анонимное усыновление.
– Да. Я бы хотела, чтобы мой ребенок знал меня, знал, что я люблю его и отказалась от него в силу обстоятельств. Но стоит мне представить, как я говорю об этом родителям… наверное, я не смогу этого сделать. – Шерил всхлипнула и расплакалась.
Все оставшееся время приема Син старалась подбодрить девушку. Это оказалось совсем не просто. И когда та ушла, Син почувствовала страшную усталость. Лишь шутливая записка Уорта, полученная с послеобеденной почтой, подняла ей настроение.
Когда в четверг утром Син пришла в свой кабинет, то обнаружила на столе дюжину благоухающих роз.
– От доктора Мастерса? – поинтересовалась секретарша, подойдя поближе к Син, которая читала сопроводительную карточку.
– Нет, – ответила она и загадочно улыбнулась. – От другого мужчины.
– Хорошо, наверное, иметь столько поклонников.
Когда секретарша вернулась в приемную, Син еще раз перечитала карточку: «Розы красные, фиалки голубые, мы с тобой были друзьями и до сих пор остаемся ими, а от этого на душе еще радостней».
Она засмеялась, и в этот момент в кабинет вошел Джош, излучая обаяние и запах антисептического мыла. Его радостная улыбка померкла, когда он заметил вазу с цветами.
– Розы?
– Да-а. – Син сунула карточку в карман жакета.
– День рождения?
– Нет, никакого торжества.
– От кого-нибудь, о ком мне следует знать?
Некоторое время Син разглядывала носки туфель, затем подняла голову.
– Возможно, Джош. Они от человека, который мне очень дорог. Он…
– Он?
– Совершенно верно. И дорог он мне уже очень долгое время. Но даже, если бы его не было, – добавила Син, помолчав, чтобы перевести дыхание, – это все равно ничего бы не изменило в наших отношениях.
– О чем ты говоришь?
– О нас.
Ленивая улыбка подчеркнула привлекательные черты лица Джоша.
– Понимаю.
– Нет, мне кажется, не понимаешь. Я пытаюсь объяснить тебе, что у наших отношений нет абсолютно никакой перспективы. Теперь, надеюсь, тебе ясно.
Но Джош не понял. В его сознании не укладывалось, как Син могла предпочесть ему другого мужчину. Самолюбию Джоша был нанесен удар, он не мог смириться с мыслью, что зря потратил время на ухаживание, не получив при этом никакой компенсации. А Син, не испытывая абсолютно никакой неловкости, прохладным тоном предложила ему покинуть кабинет.
Остаток дня промелькнул для Син незаметно. Перед уходом домой она оторвала один из бутонов роз и взяла его с собой.
Через полчаса Син открывала дверь офиса фирмы «Лансинг и Маккол». После смерти Тима Уорт отказался забрать у нее ключ от офиса. Мотивируя это тем, что у Син сохранились финансовые интересы в фирме и она должна свободно приходить в офис в любое время. И вот Син впервые воспользовалась этим обстоятельством.
Как она и рассчитывала, в офисе никого не было. Пишущая машинка миссис Хардиман накрыта чехлом, лампа на столе погашена. Син прошла через приемную, приблизилась к двери кабинета Уорта и обнаружила, что она не заперта.
Чувствуя себя воришкой, Син подошла на цыпочках к столу Уорта, положила на его блестящую поверхность бутон розы и записку, которую заранее написала на листочке, вырванном из блокнота.
– Ни с места!
Вскрикнув от страха, она обернулась. Уорт стоял в дверях туалетной комнаты в полицейской стойке, вытянув вперед руки, сжимавшие короткоствольный револьвер 38-го калибра.
– Ты меня напугал до смерти.
– А зачем ты тайком пробралась в мой кабинет?
– Где миссис Хардиман?
– Ушла домой. Я тоже собирался уходить.
Син и Уорт улыбнулись, было видно, как они рады друг другу. Он опустил свою «пушку», и они стояли так еще некоторое время.
– Я… пришла поблагодарить тебя за розы. Они так прекрасны, что мне захотелось поделиться с тобой.
Уорт подошел к своему столу, взял бутон и, крутя его за ножку, прочитал записку Син: «А ты явно не поэт». Он хохотнул и поднял на нее смеющийся взгляд.
– Очень плохие стихи, да?