И словно в ответ, грусть спрятанная глубоко внутри, до поры до времени, из глаз слезами. И опять этот взгляд, не отпускает, будто нет преград для него никаких в человеческом теле, нет никакой тайны, прямо в самое запретное, что никому, даже самой себе… и жест все прощающий…
— Это ничего, видишь уже не болит, оно и до этого не сильно болело, потому что уж очень далеко спрятано, да и как жить, если все время болит … Но сейчас ты здесь и я прощаю тебя, и тот кто впереди, он тоже прощает. Иди с миром. А болеть больше не будет, верь мне!
— Почему я переживаю, будто в моей семье горе? Ведь это не я потеряла мужа, сына, родителей! К чему эта способность воспринимать чужое, как свое собственное? Живут же некоторые без каких-то сомнений. Просто день за днем. И наверное счастливы! Может когда — нибудь станет необходимым и сострадание, но не сейчас, а потом, ведь зачем-то есть оно в нас, хоть и совсем бесполезно при нынешней жизни. А может это вообще не для людей, не для этого мира создано? Просто случайно к нам попало, по ошибке. Предназначалось для другой цивилизации. Вот смотришь на все, и не понятно, зачем? Ведь даже животное лишать жизни жалко. А там столько людей гибнет, и за что? Ради чего? Когда при Иване Грозном, народ сотнями мучали и убивали. Но это было нужно зачем-то. Цели были. И какими изощренными были их пытки и убийства, словно от этого благосостояние и радость еще живущих зависела. А потом мучались от кошмаров. Ведь точно же мучались! И сейчас туда глядим, не вперед к свету, а туда — во тьму. Счастье оно не извне, оно внутри. Но внутреннее иногда прорастает наружу уродливыми формами. Темные деревья царапают ветками стекло, хотят к людям. Но им нельзя. Мертвым к живым дороги нет. Только яблоки на столе, разорванном взрывом, глухой стук и стая ворон над ними.
Зло — состояние внутреннее, на свободу вырвавшееся, всесильно. Долго пряталось, но вот вышло в свет. И празднует, торжествует! Нет хуже врага у человека, кроме него самого.
А тогда крест с гвоздями для чего был?
Заманили лису в западню приманкой — такими же будем через пару тысяч лет, если не перебьем друг друга совсем. Но точно не в этом столетии. Идеал пока недостижимый. И лиса эта от безсилия бьется в клетке, кусает свой хвост. Миллионы жаждой томятся пока он наверху. Пытаются усмирить природу. Но она только усиливается со временем. Ведь в человеке больше зла чем добра, весы не стоят на месте, но зло все время перевешивает. Не смиряется. Грязная дорога перед рассветом. Грязь смешанная с кровью. Уже не черно, но еще и не светло. И вдоль дороги серые тени повернули головы. Не успели, не дошли. Вон она точка вдали — странник в белом, он прошел мимо и уже не видно его. Никто не указывал ему верный путь — сам его отыскал в тумане. А ведь он такой же, как и все, значит и любой когда-нибудь сможет. Но не сейчас, не сегодня. Еще не рассвело!
И словно издалека:
— Господи помилуй! Спаси и сохрани!
— Каждое живое существо боится смерти! Всю жизнь боится. И хорошо что существует этот страх, потому что только он может остановить, не сострадание, не милосердие, а только страх смерти.
Опавшая листва еще не мертва, а вот та, от которой даже и воспоминать не хочется — мертва. Хоть тысячу раз встань на колени, чтобы усмирить гордыню, она все там же, на том же месте, никуда не исчезла, она двигатель всего — действий, желаний, страстей.
Счастлив демон внутри, а человек несчастлив. Такая его природа. И все бы ему выходить из привычного, все бы причинять чувство стыда, чтобы поглубже упрятать человека. Заключить в темницу, навсегда лишить его связи с миром, а самому властвовать. Не может человек без этой связи, вот и несчастлив. А ведь этот демон это я и есть, я настоящий, а не тот другой, придуманный. Выхожу на борьбу с собой, со своей природой, а кому от этого хорошо — кто спит сном праведника?
И снова болезни, болезни, болезни! Ну почему ты дал нам такое не совершенное тело? Все в нем рано или поздно ломается, выходит из строя. Это наверное, в наказание, чтобы не забывали люди, что они не вечные, чтобы уходили со временем и давали дорогу другим. Умом то я это понимаю, но вот сердце не хочет смирится — это хорошо, если одно поколение сменяет другое, а когда младшие погибают, а старики остаются, одинокие, живущие среди теней. И это тоже не просто так? Есть ли какая-то цель в такой бессмысленной жестокости.
А желание властвовать. Уж если это эхо той самой дикой природы, с которой боремся, то почему тогда это желание со временем не уменьшается, а из поколения в поколение переходит без изменений. Свой тиран есть в каждом времени, сколько существует человек, столько и жажда власти, господства, бессмысленного уничтожения себе подобных следует за ним по пятам. И это тоже твой замысел?