– Нет, сэр.
– Значит ты отрицаешь, что с тобой произошел этот инцидент?
После некоторого молчания Алекс наконец произнес:
– Я отрицаю тот факт, что применил… насилие по отношению к этой… леди. – Он постарался изобразить улыбку. – Уверяю вас, сэр, что если между нами действительно что-то и было, то она нисколько не противилась этому. С первой же минуты нашего знакомства всем своим видом она стремилась показать, что эти… «безнравственные связи», как вы их называете, являются неотъемлемой частью ее жизни.
Сэр Четсворт побагровел:
– Ах ты, болван! Да будет тебе известно, что неотъемлемой частью ее жизни является светская жизнь в высших кругах общества. Эта дама состоит членом нескольких влиятельных организаций, в том числе Комитета по спасению падших женщин. Она активно помогает своему мужу в его политической деятельности! Эта, как ты изволил выразиться, «девушка легкого поведения» – не кто иная, как супруга сэра Джайлза Лоримера – одного из самых одаренных политиков нашего времени, с которым, кстати сказать, мне довольно часто приходится встречаться на сессиях парламента!
Слова отца прозвучали как гром среди ясного неба: если сэр Джайлз подаст на него в суд за изнасилование его жены, начнется что-то страшное. Это будет самая настоящая сенсация – весь Лондон только и будет говорить, что о несчастной благородной даме и бессовестном развратнике, позорящем честь семьи Расселов. Если он станет говорить, что леди Мэрион сама его соблазнила, кто же поверит в это?
– Почему он не пришел лично ко мне? – с возмущением спросил Алекс. – Если сэр Джайлз полагает, что я способен так обойтись с его супругой, почему он не хочет допустить, что я смогу достойно ответить на его обвинения?
– Сэр Джайлз?.. Да он уже полгода как уехал по делам в Южную Америку. Я имел честь беседовать о тебе с леди Лоример!
«Так вот она какая – темноволосая красавица Мэрион! Невинное личико, до боли напоминавшее милую Элисон, скрывало нрав коварной Далилы… Интересно, как обошелся с ней мой отец?» – подумал Алекс.
– Эта дама заявила, что ждет от тебя ребенка, – продолжал голос, известный многим по блестящим выступлениям в парламенте. – Понимая, что огласка этого дела весьма нежелательна, она просила у меня денег, которые позволили бы ей удалиться до окончания срока беременности в одно из загородных имений, а затем – после появления на свет ребенка – подыскать ему приемных родителей. – В глазах сэра Четсворта блеснул гнев: этот взгляд выдавал опытного политика, осознавшего вдруг, что его неожиданно загнали в угол. – Благодари судьбу, что она решила обратиться ко мне, а не к тебе. У тебя и так слишком много долгов – я обо всем знаю.
– Вы напрасно полагаете, что этой даме удалось бы получить от меня что-либо! – воскликнул Алекс. – Это самый настоящий шантаж. Я, конечно, допускаю, что ее супруг – достойнейший человек, но все ее поведение свидетельствует о том, что…
– Ты что, за дурака меня принимаешь?! – резко оборвал его сэр Четсворт. – Я и без тебя понимаю, что это шантаж. Конечно, эта дама – распутница: когда супруг в отъезде, она развлекается на стороне… Так все-таки скажи мне: у тебя с ней что-нибудь было?
– У меня… Не знаю… Вполне возможно…
– «Возможно»! Хорош ответ для молодого человека двадцати четырех лет! – Сэр Четсворт стал нервно ходить из угла в угол, похлопывая ладонью по бедру. – За что же мне такое наказание?! Хватит! Клянусь, что впредь я не позволю тебе ничего подобного!
– Но она не сможет доказать, что я – отец ее ребенка, – робко проговорил Алекс.
Сэр Четсворт резко остановился и со всего размаху ударил кулаком по крышке стола:
– Не в этом дело, любезный сэр! Я не намерен терпеть твоего гнусного поведения. Мальчишка! Ты постоянно ставишь под удар самого себя и всех, кто имеет к тебе хотя бы какое-то отношение! Если уж ты настолько похотлив, что не можешь вести воздержанный образ жизни, то почему же у тебя не хватает ума держать эту сторону твоей жизни в секрете? Неужели перед тем, как залезть в постель к очередной красотке, так трудно выяснить, кто она такая?
Сэр Четсворт подошел к Алексу на расстояние двух футов и, с отвращением глядя в его глаза, произнес:
– Ни разу в жизни я не испытывал такого позора, как во время разговора с леди Лоример. Мне и в голову прийти не могло, что мой сын будет исключен из университета с позором и скроется в неизвестном направлении, не оповестив отца о случившемся и не оставив своих координат. Я еще могу понять твою мужскую слабость: не всякий в твоем возрасте может устоять перед такого рода искушениями… Но трусость… Трусость я не могу терпеть! Человек, занявший место моего законного наследника, не имеет права быть жалким трусом. Ты позоришь память своего брата.
Как бы ни было трудно Алексу выслушивать эту обличительную тираду, он ничего не мог возразить отцу: правда была на стороне сэра Четсворта. Пожертвовав собой ради спасения его жизни, старший брат возложил на плечи Алекса тяжелый долг, – долг, который никто, кроме него, не мог исполнить. Он не принадлежал самому себе, оставаясь в глазах отца всего лишь «заместителем» Майлза.
– Мне очень жаль, сэр… – через силу произнес Алекс.
– Жаль?! – взорвался сэр Четсворт. – После того как ты раз и навсегда закрыл для себя карьеру политика, будучи отчислен из Кембриджа, мне остается лишь одно: предоставить тебе возможность отличиться на другом, возможно более подходящем для тебя, поприще. Я разговаривал с твоими университетскими наставниками, а также с моим старым другом—полковником Роулингсом-Тернером. Невзирая на подробности описания твоих кембриджских похождений, он все же согласился взять тебя младшим офицером в свой полк.
Хочу сразу же поставить тебя в известность относительно того, что этот полк не относится к тем элитным воинским частям, офицеры которых целыми днями праздно шатаются по городу, не зная чем себя занять. Полк Роулингса-Тернера отличается железной дисциплиной – его офицеры всегда стремились на деле доказать верность знамени. Тебе предстоит окунуться в атмосферу верности традициям, упорного труда и порядочности, – может быть, хоть так удастся сделать из тебя человека. Сэр Четсворт закашлялся, а потом продолжил – Насколько я могу судить, единственное, в чем ты преуспел, это в стрельбе по мишеням. Что ж, сама судьба велит тебе идти в стрелки. – Сэр Четсворт снова закашлялся и подошел поближе к теплу камина. – Да, Александр, только армия сможет сделать из тебя человека, и только женитьба поможет тебе остепениться.
– Женитьба?! – В недоумении переспросил Алекс.
– Готовься распроститься с твоим нынешним образом жизни, – произнес сэр Четсворт. – Служба в Даунширском стрелковом полку—это тебе не учеба в Кембридже. Офицеру и джентльмену не пристало залезать в бесчисленные долги, нарушать устав и украдкой водить к себе в спальню юных барышень. Я прослежу за первым, полк – за вторым, а жена—за третьим. – Сэр Четсворт снова приблизился к сыну и отчетливо произнес: – Ты должен будешь представиться полковнику уже в конце этого месяца.
Кровь ударила Алексу в виски. С трудом осознавая, что такое он говорит, он произнес:
– А что, если я откажусь подчиниться вам, сэр? Призадумавшись на несколько секунд, сэр Четсворт ответил:
– В таком случае мне придется порвать с тобой все связи. Тебя объявят банкротом; к тому же вполне вероятно, что семейка Лоример все-таки подаст на тебя в суд и у тебя появятся все шансы угодить за решетку.
Старый человек тяжело опустился в кресло:
– Александр, твоя мать умерла, рожая тебя на свет; Майлз пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы ты остался на этом свете. Неужели ты не чувствуешь себя хотя бы немного в долгу перед этими людьми?
Что мог он ответить на эти слова? Он понял, что судьба его окончательно и бесповоротно решена. Скорее от отчаяния Алекс решился задать следующий вопрос:
– Насколько я понимаю, вы уже выбрали для меня невесту, да?
– Конечно выбрал. Мне осталось лишь обговорить некоторые подробности перед объявлением помолвки.