Похоже, кому-то досталось на орехи, потому что второй голос заскулил и грязно заругался:
— Сука ты! Чё ты по роже-то сразу? На куски разрежем сейчас и в багажник! Был абай — нет абая!
— Резать, мурло, шем будешь? Шобы ошмётки полетели? Укровавимся с ним. Один он?
— Кабина двойная. Ещё один, должно.
— Ша мы грамм десять ему вольём, и на трое суток он поспит. А я его алайцам потом продам, красавшика. В ближайшей провинции карантин, пока раскошегарятся, и день к ноши. А ношью — кто его искать будет на Вязи? Баян, мурло, дай…
Что-то коснулось шеи и я, кажется, снова уснул.
Второй раз очнулся от тряски.
Спина чесалась. Чуть меньше чесались руки и физиономия. Открыл глаза и улыбнулся: багажник, зараза, что же ещё?
Я лежал на грязных мешках, руки стягивала электрическая удавка. Вся кожа чесалась и горела. Под головой колыхалось что-то мягкое и живое.
Осмотрелся слегка. Понял, что шевелиться пока нежелательно: между кабиной пилотов и грузовым отсеком зияла неровная дыра, и я прекрасно видел две ненапряженные спины. Моего пробуждения никто не планировал, ну и не надо людей пугать.
Вокруг топорщились слегка покореженные фиксаторы грузового отсека. Что-то возили здесь негабаритное и тяжелое. Что, интересно? Вряд ли литий…
— Ты бы глянул, мурло, как он там, не сдох? — спросил знакомый голос, приглушенный гудением двигателя. — Сдохнет же, сволота.
Второй встал, но не полез через отверстие, а стал разглядывать меня издали.
— Пятнами пошёл, — констатировал он, возвращая зад в кресло второго пилота.
«Два кресла! — отметил я про себя. У наземных грузовых — только один водитель, а тут два. Значит, реактор точно есть. А ведь грузовик — решето решетом…»
— Заразный, поди. Ты же говорил — карантин? — второй брезгливо поплевал на руки и вытер их ветошкой.
— С какого глузду абай заразный? Абаи — с прививочками, — отозвался первый. — Башаг у тебя грязный, вот што.
«Бачаг? Дрянью-то какой меня накачали, гады. Это не наркотик, это, скорее, удар поленом по печени».
— И щё теперь? Я его варил? — взвизгнул второй.
Может, и прилетело ему от первого, я уже голову опустил и не увидел.
— А не истери патамушто. Сдохнет — на орбите сбросим. А пока — полежит мала, попахнет. Не сумрёшь.
Второй привстал и стал опять изучать меня.
— Ну шо? Капец? — спросил первый.
— Не-е, издох бы — побелел, как мама.
— Нишо. Погрузимся шас и полетим до самой твоей мамы.
— А ты забыл, что задница пропускает?
— Е-биться сердце перестало! Так Сёшка ш чинил?
— Чинил, но не герметизировал.
— Вот ты, значит, и поползай. Ты ше не досмотрел!
— Почему я-то не досмотрел? — и второй опять взвизгнул, как от боли.
— Патамушта, — констатировал первый.
Я улыбнулся. Всё стало ясным, как небо в День первого колониста: администраты городов на праздники всегда облака разгоняют…
Траггеры. Контрабандисты. Хэд знает, что они тут забыли, но точно они.
Спецбраслет спёрли, в храм не ходи. Маячок во мне есть, но слабенький, не найдут ведь меня по маячку. Чешется-то всё как, аллергия, похоже…
Блин, малая плакать будет…
Я вдруг, как на яву, увидел маленькое личико, дрожащие уголки губ…
Спина тут же покрылась липким потом, но улыбка с губ не сходила. Что же я за зараза такая — мне ж чем хуже, тем лучше.
Нет уж, надо выбираться. Не могу я здесь сдохнуть за просто так.
Потом я узнал, что примерно в это время меня и хватились. Хватились бы раньше, но эпидемия выбила эйнитов из привычного им состояния напряженного внимания. Вся община работала сейчас на город — эйниты невосприимчивы к заразе, они и возились с больными, и прививали контактных. А гражданские и военные медики старались иметь дело только с условно здоровыми.
Айяна рассказала, что первой заплакала малая. Проводящая стала успокаивать её, ощутила беспокойство и нашла Колина. И машина завертелась.
Выяснили, что катер уже два часа стоит на автоКП в джунглях, водитель не отзывается…
Колин прилетел на Кьясну на шлюпке, у неё другие скорости, и примерно через три с половиной часа катер нашли вместе с мирно спящим в реанимационной капсуле сержантом. И никаких следов, кроме моего кителя под сосной. И джунгли на тысячи единиц вокруг. Как искать?
Спутников над сектором — ташип наплакал. Колония-то крошечная на Кьясне, мелочь, семнадцать провинций общей численностью в четыре миллиона жителей…
Колин связался с Энреком, тот приказал Дегиру организовать поиск с привлечением космических сил резерва.