— Ну что? — расплылся в улыбке комкрыла. — Добро пожаловать в полагающееся тебе по чину братство?
Улыбка была нехорошая, словно эта банда приготовила мне какую-то подставу.
Офицеры зашевелились и двинулись на меня, сжимая кольцо. Их было с полсотни, плюс всякая ординарско-порученческая мелочь.
Я обвёл глазами зал: бассейн, плавающие по углам зала столики с пока пустыми фужерами…
Келли рассказывал, что на флоте есть старинная традиция — купать новоназначенного капитана в… каком-то вине. Он говорил, я… Забыл. Название было не очень распространенное.
Я не был капитаном крыла и в капитаны вылез не совсем обычным путём. С традициями меня никто особенно не знакомил, да и относились, как к выскочке-малолетке. Всё-таки самому молодому здесь было вдвое больше, чем мне.
Я всегда полагал, что корабли спецона не подчиняются командиру крыла. Значит, не относятся ко мне и сомнительные байки. Но…
Что же делать? Мне совершенно не хотелось намокнуть в вонючем бассейне.
Я разглядывал весёлые лица капитанов и навигаторов, оценивая возможных соперников, и понимал, что членовредительства позволить себе не смогу, а значит, такой толпой они всё равно со мной справятся.
Попробовать накат? Но, сумею ли я хотя бы никого не убить?
Капитанам было весело. Им и в головы не приходило, что я совсем не люблю шуток и… И что? Что делать-то?
Кольцо людей, настроенных, в общем-то, весело и добродушно, сжималось. Если я начну сопротивляться по-настоящему…
Поймал взгляд комкрыла. Он кивнул, давай мол, двигай к бассейну.
— Холодненькое! — Капитан «Ирины» подлез сзади и по-свойски стиснул меня за плечи, а потом толкнул в руки высокому седоволосому мужику с нашивками разведки.
Разведчика я должен бы знать, но не знал. Контрразведка, что ли?
Чья-то рука потянула китель, стягивая его с меня.
Я беспомощно оглянулся: ну не драться же, в самом деле?
Вроцлав Драгое ободряюще подмигнул мне. Слава беспамятным, сегодня я надел под китель рубашку.
Хэд!
Жидкость была ледяная, пузырящаяся и липкая. Кто только придумывает эти идиотские традиции!
— Если вас не купали в ледяном шампанском — вы не настоящий капитан, — смеясь, сказал мне Драгое, помогая выбраться из бассейна. Его небольшая ладонь оказалась неожиданно крепкой.
Мне сунули бокал, и уже ничего не оставалось, как посмеяться над собой, запивая шампанское шампанским. Терпким, колючим, взрывающимся во рту пузырьками, как минералка.
— Нам будет хуже, — заверил комкрыла. — Мы должны будем выпить из этой… — он брезгливо поморщился, — …чаши. Жаль, традиция не приветствует коньяк.
Мне принесли полотенца, но обтирали кое-как. Видимо, по правилам игры я должен был остаться наполовину мокрым.
— Это что-то вроде посвящения в капитаны? — спросил я.
Вино было ледяным, но тело горело под мокрой рубашкой. Хорошо хоть китель спас улыбчивый капитан с «Солнечного волка», вовремя стянув его с меня.
— Итак! — торжественно провозгласил комкрыла. — Еще один, научившийся плавать, согласен плыть вместе с нашим братством по волнам безбрежного Космоса! Ибо истину в вине мы сегодня опять не найдём. И будем пить Вселенную, как самый сильный наркотик. И чувство это никогда не покинет нас. И смерть возьмёт нас, если сможет, здесь же, за капитанским пультом корабля, рассекающего в кровь Великую Тёмную Бездну.
— Аминь! — Драгое зачерпнул бокалом прямо из бассейна.
Мне снова помогли наполнить бокал.
Пить я не люблю ещё больше, чем купаться, но деваться было некуда.
Ну, хоть тут я был в некотором моральном выигрыше. Грязные ноги в бассейне побывали — мои!
Переодеться мне позволили часа через два. Когда каждый из присутствующих вдоволь наговорился тостов.
Шампанское било в голову, и скоро я узнал, что обо мне думают в крыле. Я догадывался, конечно, но тут пришлось выслушать.
— Чтобы между нами не осталось ничего недоговоренного! — смеялся Драгое. — Когда инспектор Джастин «пересадил» тебя с эмки на новейший крейсер, мало было тех, кто не воспринял это как личное оскорбление. Но потом стало ясно, что ты в тот момент был разменной картой, которой Юг играл против военного министра Империи. И раз уж в отбой не вылетел…
Драгое был весел и… Напряжения между нами больше не вспыхивало. Словно бы притёрлись, что ли.
Я понимал: сорвись я на Кьясне, и ничего этого не было бы. Я сам себе выписал талон на купание, подчинившись Драгое, не пускавшему меня в архив.