— Мне тяжело не бояться вас! — Комкрыла, вздрогнул, и рука лендслера предостерегающе сжала его плечо.
— Я бы тоже боялся вас, если бы умел. Вот сейчас вы явно имеете в виду не меня, а свои понятия о хаттах. И я не знаю, как отвечать вам.
— Хватит разговоров, — оборвал Колин. — Я вижу, что мы поняли друг друга, как сумели. Дорабатывать будем после. Времени у нас около двух суток. Потом эта история дойдёт до имперского министерства. Нам ещё нужно придумать убедительную легенду, что именно мы сейчас наблюдаем? Мираж? Артефакт хаттской эпохи? Нам не следует пока озвучивать кто вы, Хаген, и почему находитесь здесь. Я должен выторговать хотя бы двадцать один день аккреционной зоны для тех южан, что могут находиться сейчас на Севере. Нам нужно приступать к эвакуации с Севера своих. Тех, для кого там находиться опасно. Мерис уже занимается этим вопросом.
— А потом? — спросил Абэлис.
— А потом на Севере узнают, что шпионы не обманули, и мы с тобой продались хаттам. А белые корабли выйдут к границам Юга вместе с нашими кораблями и крейсерами Локьё. И я посмотрю ещё в лицо военного министра. Он-то не хатт, и мне интересно, как выглядит его страх.
Абэлис чуть не застонал от головной боли и осознания, что ему нужно как-то объяснить всё это капитанам крыла, но встал.
Он покачнулся, и Колин, вскочив, поддержал его за плечо.
— Но ведь у нас запланировано на эту встречу ещё триста двенадцать секунд? — удивился Хаген.
— Людям нужно давать время на нечёткость реакций, — улыбнулся лендслер.
— Я запомню этот совет, — кивнул хатт. — После. Сначала мне нужно привести в порядок метаболизм. Я делал всё, чтобы понять вас, химически имитируя ваши эмоции. Это обременительно.
— Угу, — подтвердил Локьё. — Нам всем сейчас не помешает привести в порядок метаболизм. — Он поднялся из кресла. — Вопросы контроля основных развязок мы обсудим чуть позже. Кое-где зоны влияния будут соприкасаться.
— Это не должно стать проблемой, — откликнулся Колин. — Мы привыкли решать такие вопросы за время перемирия.
— Утрясать ты будешь с Дегиром — не со мной, — нахмурился эрцог. — Но я пришлю тебе нейрограммы и воспоминания моих людей о присутствии Агжея на «Леденящем». Не знаю, что он тебе скажет, если останется в результате идиотом, но мои ментокарты ты тоже получишь. Абэ, командующий объединённым Югом.
Прощание прозвучало как выстрел. Но Генерал Абэлис даже не посмотрел на Локьё.
Сейчас ему было плевать, до чего договорились эти двое. Он хотел пройти свои тридцать метров до «Гойи». До понятных ему переборок родного корабля.
Комкрыла ещё не понял, какой теперь может быть война Империи Севера с Империей Юга.
Или — уже не может?
Если настоящие белые корабли выйдут к основным развязкам… То…
Что это будет?
Что?
История сорок восьмая. «Север и Юг»
Ретроспекция. Тайэ. 300 лет от начала колонизации
Снег не начал таять и в конце ледня, хотя этот месяц был последним из добавленных к земному перечню зимних месяцев.
Декабрь, январь, февраль… Потом снежень, вьюжень студень… И ледень — месяц, когда долгожданное солнце-Ладо покрывало тропинки первым скользким ледком, ноздрило сугробы, а ветер гонял над стылыми долинами первые талые запахи.
Весну ждали тяжело. Начальник колонии уже декаду как собирал по вечерам помощников и проводил с ними ревизию лекарств, запчастей и привозных продуктов.
Связь с метрополией становилась всё более проблематичной, корабля с Земли снова не обещали. Нужно было выживать, как придётся.
Далёкая Земля валилась в собственные глобальные проблемы: уровень мирового океана продолжал подниматься, катастрофы пожирали пригодную для жилья сушу. Земле стало не до колоний.
С соседних Домуса и Крайны сообщали о тех же трудностях. На Крайне было чуть легче, на Домусе труднее. А на Тайне ещё и связь с соседями слишком зависела от метеоусловий и движения спутников. Иной месяц даже на помощь позвать не смогли бы.
Как выживать?
Последней каплей стала неравномерность зимних циклов. Не досчитали астрономы, и зима, вместо обещанных семи месяцев, с периодичностью в двадцать лет вдруг сбивалась с календаря и начинала чудить.
Первый такой сбой с земной помощью пережили. Взялись за проверку расчётов и убедились, что у планеты два погодных цикла, определённых особенностями орбиты — короткий и длинный. А в придачу — сорокашестилетние колебания яркости здешнего солнца — Ладо.