— Очень просто, — отозвалась девушка. Бархатные губы раскрывались для меня в своём, замедленном времени, словно лепестки на рассвете. — Нужно распознать собственное внутреннее движение. Созерцать себя. Вывести работу подсознания на осознанный уровень…
Я мотнул головой. На осознанный уровень я сейчас вообще ничего не мог вывести, только оно меня. Мне больше всего хотелось под ледяной душ, иначе…
Остальные сектанты молчали. Даже те, кто был не эйнитской направленности. Затаились, гады. Типа, что-то понимают.
— Это несложно… — подбодрила меня Данини.
Губы опять раскрылись, поманив белизной зубов. Как сахар. Теперь понятно, почему он наркотик.
Я покачал головой.
— Попробуй, это нетрудно, — Данини улыбалась так, что меня бросало то в жар, то в холод. — Ты ведь давно уже ищешь решение. Возможно, неосознанно оно уже найдено. Но в массе повседневных проявленных дел его не увидеть. Следует научиться наблюдать за собой. Довериться себе…
Я опустил глаза в чашку с йиланом, но её голос тоже играл со мной. Кровь опять пошла вниз.
— И что мне делать? — брякнул я, понимая всю двусмысленность фразы.
— Увидим, — Данини обвела глазами общий зал.
Я задышал ровнее, выскользнув из прицела ее глаз.
— А что бы тебе хотелось сделать? — продолжала она, слава Беспамятным, блуждая глазами по другим лицам. — Прямо сейчас?
— Заставить присутствующих вывернуть карманы, — отшутился я.
Фраза родилась как-то сама собой, без особых причин. Мысли были заняты совсем не философскими вопросами, а напряжением ниже пояса.
— И отправить кое-кого из вас домой! — Это я добавил уже сознательно, мне этого и в самом деле хотелось.
— А что тебя раздражает в тех, кого ты хочешь отправить домой? — Данини опять повернулась ко мне, и я глубже втиснулся в кресло.
— Возраст. Слишком детский для войны. И… — я помедлил. — Кровь. Родственники тоже мне здесь откровенно мешают.
— Это мы сейчас узнаем, — кивнула Данини и выложила на колени содержимое карманов длинной широкой юбки. Какие-то женские побрякушки, магнитный ключ-браслет от каюты… — Не то? — спросила она, вглядываясь в моё лицо.
Я мотнул головой. Глаза нечаянно остановились на Тоо.
— Выкладывай! — приказала Кераи.
Тот высыпал прямо на столик с чайником горсть полудрагоценных камней: округлых, хорошо обработанных.
Каждый камушек крепился к своей цепочке, а все цепочки — к кольцу. Можно было взять за кольцо и раскрутить камушки, чтобы они закружились, как планеты по орбите.
Я видел такие штуки в храме. Видимо, чётки или приспособление для гадания.
Камни символизировали для меня обитаемые планеты, вот так во мне срослось. Я покопался и выбрал аметист.
— Понимаешь, да? — спросила Данни.
— Что понимаю? — Вдох-выдох, успокоиться и не смотреть на неё. — Что аметист — это символ обитаемой планеты? — Кровь отлила, наконец, и мне стало немного комфортнее. — Не соображу — какой? Аннхелл — нефрит, а аметист…
Эйнитка фыркнула совершенно по-детски. Я её позабавил.
— Думай проще. Тебя раздражает кто-то молодой и близкий тебе по крови. И подсознательно он связан для тебя с домом Аметиста…
Я промычал что-то нечленораздельное.
— Ну, так, да? — уточнила Данини.
Так вот к чему были её паузы. Она ожидала от собеседника реакции на свои слова. Но от меня добивалась этим совершенно иного. Кровь опять устремилась вниз, я едва успел её поймать.
— И что? — спросил я. — Не вижу какого-то особенного смысла.
Данини покачала головой.
— Может, ты сам чуть-чуть подумаешь? Я бы предположила, что наследник дома Аметиста что-то утаил от тебя при встрече. И ты знаешь об этом.
Ага, подумаешь тут. Вдох-выдох. Тёмная Мама, от неё ещё и пахнет, как от яблока!
К Хэду! Стоп! Что мог утаить от меня наследник?
Чушь… Во-первых, алайцы допрашивали его с помощью машины, он ничего не мог скрыть, во-вторых…
Стоп. Сам я этого не видел. Алайцы могли больше развлекаться, чем качественно работать с сознанием. Парнишка молодой, забавный. Следов пыток мы не нашли, но даже прикосновения бросали его первое время в дрожь. Кстати, сбитые нервные реакции вполне могут обмануть и машину.
К тому же он всё-таки какое-то там наследное чмо. Хотя Дерен с ним справлялся без труда…
Мог ли пацан провести нас всех? Плюс — машину алайцев?
— Его пытали, — помог мне Рос. — Он не мог соврать.