Коленная чашечка, локоть, правая кисть… Трех выстрелов было жаль, но хотя бы «мухобой» теперь не опасен.
Остатки баллона Семен вогнал в инспектора, который кроме запоздалого приказа не успел совсем ни чего. Форменный китель, совсем не то что бронежилет, но и пистолет уже бил не сильнее травматика, теряя мощь с каждым выхлопом. Вот только пяток таких пуль у кого угодно отобьют охоту вставать на ноги.
– Жус! Ко мне! – крикнул Семен.
Та уже бежала навстречу, как-то ухитряясь не перекрыть линию огня.
– Придурок!.. – она попыталась отвесить ему оплеуху, но на этот раз Семен перехватил руку, – Ты что наделал, Сикорский?! Нападение на сотрудника при исполнении!.. Они же тебя даже брать не собирались!.. Да ты теперь труп ходячий, Сема!
Семен немного вывернул кисть, Жустин пискнула и затихла.
– За мной, – коротко бросил он, отступая за угол, и увлекая ее за собой.
Последний раненный полицейский левой рукой тянулся к «Мухобою», давать ему шанс не стоило.
– Сикорский! – инспектор пытался приподняться на локте. – Сикорский, стойте! Послушайте её, я хочу только поговорить!.. Отставить огонь, идиот!..
С последними словами Семен отшатнулся, и в стену коридора хлестко простучала короткая очередь «Мухобоя». Обшивка пошла вмятинами, по полу запрыгали деформированные, не дающие рикошетов шарики боезапаса.
– Брать не собирались? – процедил Семен. – Вот теперь верю. Не отставай!
Не выпуская ее руки, он побежал. Этот маршрут тоже был выверен и просчитан заранее. Мимо вакуум-переборок, перекрываемых по команде с пульта, обходя оживленные перекрестки с обилием камер наблюдения, огибая контрольные пункты передачи воздушного довольствия из одного сектора в другой… Прочь из спальных районов и глубже, глубже. Туда где перекрыть что либо решаться лишь в случае полномасштабной облавы, либо реальной разгерметизации, где наблюдение ведется только за весом, скоростью и количеством, но ни как не за отдельными людьми, где даже инспектор Содействия может получить власть лишь официально подчинив себе всю полицию, спец– и техслужбы «Луны-Сортировочной». На нижний грузо-транспортный горизонт – часть бывшей системы доставки топлива, боеприпасов и прочей военной амуниции со складов на стартовые площадки.
Семен тащил едва успевающую перебирать ногами Жустин по коридорам и лестницам, прыгал с этажа на этаж через люки системы вентиляции, даже впихнул пару раз упирающуюся Жус в раструб мусоропровода… Скорость была важнее скрытности, и они бежали классическим драпом, без оглядки. Распугивая немногих полночных прохожих, кого разряженным пистолетом в руке, а кого и просто бешенным взглядом… Получалось быстро пожалуй даже быстрее чем в расчетах. Но Семен все равно не верил, что они успеют.
Свою главную ошибку он осознал уже на полпути, когда возвращаться стало поздно. Он оставил инспектора в сознании. Нет, убивать было не обязательно, но засадить рукояткой по темечку – в самый раз. Потому что дойти до корабля, как ни торопись – минут пятнадцать-двадцать, а ему нужно лишь пару слов в телефон, чтобы поднять на ноги всю полицию, перекрыть коридоры (ну не обойдешь ты все переборки, как ни извращайся!), а то и вовсе остановить работу порта. Лерские грузовики сделают несколько лишних витков по орбите, каботажная мелочь задержится на пару часов на грунте. Ерунда. Первым правительство выплатит неустойку, на вторых попросту наплюют. Зато департамент получит то, что хочет. Верняк. Без вариантов. Потому что куда ты, в общем-то, денешься на безатмосферном спутнике?
Закрываясь локтем от ревущего воздушного потока в лицо, Семен съехал по очередному воздуховоду, пнул последнюю на пути решетку и вывалился в широкий полутемный тоннель. Тут же сгруппировался, вскочил и подхватил свалившуюся следом Жустин. Не очень удачно – та пискнула приложившись коленкой о грунт. Нет, не о пол – именно о грунт. Тоннель в свое время был вырезан в скале и в силу своего назначения в декоративном интерьере не нуждался.
– Ну? – взвизгнула близкая к истерике Жустин, – Что дальше, партизан? Ты хоть понимаешь, что здесь мы и сдохнем?..
– Для начала голову ниже! – скомандовал Семен, перекрикивая быстро нарастающий шум. – Вагонетки идут с интервалом в полминуты – не важно, пустые или полные! Монорельс низко, не пригнешься – снесут скальп!
Жустин послушно упала на корточки, обхватив голову руками. Семен просто прижался к покатой стене, пропуская мимо лица, что-то большое, быстрое, оглушительно громкое.
– Отсюда налево, – произнес он, когда грохот изношенной колесной подвески утих до уровня возможности разговора. – Недалеко, минут пять. Там выход к техникам. Возьмем пустолазники и в корабль.