– Маладэс! – сообщил ослепительно улыбаясь огромный негр. Тут же добавил, указывая на Жустин. – И твоя маладэс! Моя долго твоя ждать! Давай стол, давай еда кушать, давай чангаа пить!
Стол был тут. Несколько столов, куча стульев из столовой, пара диванов из рекреационной, в свободном порядке расставленные прямо между приводами замены топливных элементов, пультами контроля тягловиков и энергетиков, турбин и первичных накопителей избытков энергии.
– Давай, давай!..
– Отметим, Семен!..
– С возвращеницем!..
– Мадемуазель, мое почтение…
Со всех сторон сыпались реплики, рукопожатия, и одобрительные хлопки по плечам.
– А ну-ка, братва, ша! – гаркнул наконец Джонни. – Сема-Чистоплюй не на блины приехал! Базар держать будем! Здесь, при всех. Но что б мне не базарить! Кому чего сказать есть – по одному подходите… А вот потом и по чангаа можно!
– Садись, братан, – Николас пододвинул стул к ближайшему столу. – В ногах правды нет. Говорить, так говорить.
– Давай, давай, командир, – Антоха тоже пододвинул стул – для Жустин. – Мадемуазель…
– Сема? – напряженно уточнила она.
– Садись, – отозвался тот. – И вы четверо. Маловат столик, да ни чего, поместимся…
Он осекся, обнаружив, что столик уже не маловат, а как раз для шестерых, чтоб без стеснения и толкания локтями.
Народ вокруг начал рассасываться, по-прежнему создавая фон, но больше не докучая назойливым и бесполезным общением.
– Ну? – произнес Антоха. – Что решил, командир? Время было, подумать, небось, успел.
Семен по очереди осмотрел каждое знакомое лицо. В упор. В подробностях. Во всех – которые помнил. Не придерешься, не подкопаешся. Разумеется, ведь он сейчас видел как раз то, что помнил!
– Вы все мертвы, – проговорил он тихо. – Все. Вот этими руками каждого из вас я отнес в склеп.
– И в конце концов там остался, – подлюга Николас весело осклабился. – Значит тоже мертв. Мадемуазель, Sauvagement suis désolé, si c'est votre mec (*)(*дико извиняюсь, если это ваш парень).
– Моя умэр! – обрадовался негр. – Твоя умэр! Разныца нэ-эт! Тот, кыто отыкрывай глаза – нэт разныца!
– Открывай глаза, – шепнула Жустин будто себе под нос, но в сторону семенова уха. – Прозревший…
Тот кивнул.
– Вы не прозревшие, – сказал он. – Они кто угодно – мошенники, великие манипуляторы или – чем черт не шутит – действительно пророки. Но не призраки. Не призраки моей памяти.
– Нэт разныца, – повторил негр, снижая градус восторженности. – Джонни, доказай!
– Черный дело говорит, – выложил Невада. – Какая тебе разница кто мы. Ты собирался решить – кто ты. С тем и улетал. Думали – насовсем, но ты, все же, вернулся («маладэс!» немедленно вставил Абим). Знать, что-то решил?
Секунда, другая, и до Семена дошло. Кто бы ни был перед ним, Прозревшие-метаморфы, или фантомные воспоминания – дело неумолимо сводилось к недоразумению и всеобщему конфузу.
– Если и решил, – сказал он, – то, убейте, не помню что. И даже о чем – не помню, спасибо монастырским настоятелям. Зато другое помню, братцы: зачем сегодня прилетел.
– Это ты брось, командир, – оборвал Антоха. – Это мы и без тебя знаем. Спасать мир от криворуких экспериментаторов и равнодушных богов… прямо детство, чес-слово. Вспоминай лучше остальное. Ну?
– Вы не прозревшие, – Семен удовлетворенно кивнул. – Всего лишь сбесившаяся память. Так у нас базар не пойдет. Слышите?! – он поднял голову к потолку. – Эй, всемогущие! Выходите сами, с марионетками не договоримся!
– Обижаешь, Чистоплюй, – насупился с угрозой Ник. И Абим перехватил его руку, уже легшую на кобуру. – Да и дурак к тому же. Джонни, разъясни салаге, не то мы здесь еще три года проторчим. Жрать же охота, сил нет!
– Опять я, – проворчал Невада. – Тогда – я, теперь – я… Помнишь чем в тот раз кончилось? Короче, Семен, держи себя в руках, лады? Время-то, правда, к ужину, вопрос как-то надо решать.
– Не с тобой, – Семен усмехнулся. – Ты всего лишь интерфейс. Передай прозревшим, что я возвращаюсь домой. Но тогда вместо меня сюда вернутся три объединенных флота. Чи-при умные, они найдут, как пройти через пленку. Жус, вставай, пошли…
Она вцепилась в его руку, мешая подняться. Жарко зашептала в ухо:
– Подожди, Сема, что-то не ладится. Не так просто…
– Идиот! – рявкнул грубиян Николас. – У тебя что, расстройство личности? Сам с собой разговариваешь? ТЫ, Чистоплюй, И ЕСТЬ ПРОЗРЕВШИЙ !!! Последний и единственный на данном отрезке времени!