– Ага, ага, – радостно закивал негр. – Одын! Савсем одын!
Семен прекратил попытки встать и поднять за собой Жустин.
– Расстройство есть, – согласился он. – Если я вас вижу, как тут без расстройства? К тому же Ник вот явный псих, и при этом часть моей памяти. Как тут остаться нормальным?
– Вот! – вскинулся негр. – Пыравина! Все пыравина! Он – тывой памяти! Значе тывой выспоминать! Твой выспоминать! Маладэс!
– Он прав, Сема, – Жустин намертво прилепилась к его рукаву. – Если это все твои воспоминания, значит и то, что они говорят – тоже. Они не врут. Это ты все вспоминаешь.
– К черту! – рыкнул он. – Как я могу вспоминать эту чушь!
– Не хочешь, не верь, – надулся Антоха. – А только от себя не убежишь. Ты прозревший, командир. Пока что на десятую часть. А мог бы давно стать полностью, если б еще тогда к лерам не сбежал.
– Но почему один? – встряла Жустин. – Почему – последний?
– Потому что прозревший всегда последний, – пояснил Джонни. – А еще чаще его совсем нет. Но когда появляется – он всегда один. Потому что больше и не нужно. Отец Каприни, где вы там?!
Из-за ближайшего стола поднялся престарелый лер (Лер!). Как водится в монашеской рясе, с руками в смиренном жесте и хитрым жестким взглядом фанатика.
– Во! – обрадовался Джонни. – Этот приходил на Лерон-прайм. А этот… Кью-Ти-Си, покажись, не стесняйся!.. Да вот же он! Был эмиссаром у Дроффа.
Цыпленок переросток лишь на секунду выглянул из-за компрессора пневмопривода и снова скрылся.
– Еще чи где-то здесь шатается, – заметил Антоха. – Не зовите, видеть его не хочу. У каждой планеты из тех, что показал вам надзиратель, когда-то был свой прозревший. Но теперь они тоже всего лишь воспоминания. Очень, очень давние. Не дергайся, командир, не твои, это место тоже многое помнит.
– Каждый из них когда-то был последним и единственным, – сказал Джонни. – И все же они смогли исправить судьбы своих миров, а вместе с ними и судьбу обитаемой части галактики. Следующим должен был стать ты, Чистоплюй.
– Почему? – прошептала Жустин, а глаза ее кричали каждому сидящему напротив: «Не отдам! Подавитесь слюной, сволочи!»
– Потому что галактике нужны перемены, – задумчиво произнес Джонни. Встал из за стола, прошелся взад-вперед заложив руки за спину. – Прежний вариант развития признан тупиковым. Искусственная акселерация космической экспансии и провокационная организация внешних контактов – как теперь очевидно, преждевременная – привели к эффекту, противоположному ожидаемому. Большинство цивилизаций, испытав ментальный, технологический и культурологический шок пошли по пути самоограничения, а порой и откровенной апатии, потери интереса к экспансии, как таковой. Средства свободного перемещения в космосе достались им слишком легко, чтобы они смогли оценить все прилагающиеся к ним возможности. Ждать пассионарной инициативы от них теперь бесполезно, чем больше времени проходит, тем больше их интересы свертываются к сугубо внутренним. Постепенно сворачивается даже торговые контакты, хотя именно негоцианты всегда являлись наиболее активной прослойкой путешественников. Малая же часть миров повели себя совершенно противоположно. А именно – предельно агрессивно и пассионарно, угрожая разрушить или подчинить в свою пользу существующий порядок вещей. Первый такой случай поставил в тупик, вынудил применить экстренные меры подавления необратимого характера с плохо прогнозируемыми для объекта воздействия последствиями.
– Пустая звезда? – невзначай уточнила Жустин.
– Теперь очевидно, что уже тогда следовало пересмотреть стратегию акселерации общегалактического развития. Однако соответствующие выводы были сделаны только сейчас. Тогда же стремление остаться в рамках заданного вектора заставило прибегнуть к тактике создания контролера-посредника, исполняющего функции сдерживания, приведения к общим правилам новых членов галактического сообщества, получивших материалы и технологии для доступа к транспортной сети освоенного пространства.
– Леры, – так же тихо произнесла Жустин. – Как же вы их изувечили…
– Ментальность, общественный строй и вектор технологического развития цивилизации Лерона-прайм были изменены радикальным образом, – согласился Джонни. – И в аспекте сдерживания это сработало. Возведение к звездам следующего же мира потенциально пассионарных разумных, для которых полет был естественен как сама жизнь (и полет в космосе стал бы для них всего лишь новым измерением, которое необходимо покорить), прошло спокойно для всего остального сообщества миров.