— Они лгут, лгут! Это все подстроено!
Джимми Бэттен поднял руку, чтобы утихомирить ее, встал и, пытаясь спасти ситуацию, мягко сказал:
— Ваша Честь, я бы хотел, чтобы моей клиентке было позволено вернуться на свидетельское место, чтобы опровергнуть эти обвинения.
Присяжные выглядели растерянными.
Фиона вернулась на свидетельское место. Она снова обрела хладнокровие. Она отрицала, что куда-либо выезжала в тот уик-энд и что когда-либо видела мистера Ситона. Это, наверное, какая-то ошибка. Она помнит, что в те выходные она простудилась, ее жених был за границей, и она два дня провела в постели, не выходя из дому.
— Это заговор, — сказала она, и глаза ее наполнились слезами. — Клянусь, что этого человека я никогда в жизни не видела.
Стрелка барометра снова качнулась. Я заметила, что присяжные готовы ей поверить.
Наступила тишина. Теперь настала очередь Пендла.
— Мисс Грэхэм, — протянул он почти с нежностью, — понимаете ли вы, что людей, которые говорят неправду в суде, отправляют в тюрьму?
— Конечно, — ответила она.
Пендл пересек зал и протянул ей лист бумаги.
— Это письмо написали вы? Она взглянула на него.
— Да, это письмо с благодарностью за свадебный подарок.
Пендл вернулся на свое место.
— Ваша Честь, у меня есть еще один документ, написанный той же рукой, что и это письмо. Позже я вызову эксперта-графолога, чтобы подтвердить идентичность почерка. При обычных обстоятельствах я не склонен совать нос в чужие дела и присваивать личные бумаги, но когда речь идет о репутации моего клиента…
— Все понятно, мистер Малхолланд, — раздраженно прервал его судья, — продолжайте, покажите, что вы приготовили.
Пендл взял в руки ярко-синюю записную книжку в кожаном переплете, спрятанную среди его бумаг, замок ее был сломан.
— У меня в руках дневник, принадлежащий мисс Грэхэм, в котором она в весьма недвусмысленных выражениях описывает события последних месяцев.
Неожиданно лицо Фионы Грэхэм исказилось от ужаса.
— Нет, не разрешайте ему, он украл мой дневник, он вор! — закричала она.
— Успокойтесь, мисс Грэхэм, — сказал судья. — Продолжайте, мистер Малхолланд.
Лицо Джимми Бэттена ни на йоту не изменилось, но он, должно быть, почувствовал, что почва уходит у него из-под ног.
— Ваша Честь, — запротестовал он, — я возражаю против методов моего ученого друга.
— Не сомневаюсь, — ответил судья. — Продолжайте, мистер Малхолланд.
— Через минуту господа присяжные смогут сами ознакомиться с этим дневником, — сказал Пендл, — но сначала я хотел бы зачитать из него несколько отрывков.
Он читал ровным голосом, почти без выражения, и из-за этого излияние страстных чувств Фионы сделалось еще более шокирующим. Сначала речь шла о ее знакомстве с Джеральдом Ситоном и об уик-энде в Котсуолдсе, который был описан именно так, как он говорил.
— «Так приятно, — читал Пендл своим ровным голосом, — после Рики найти кого-нибудь, кто знает, что делать в постели».
Губы Фионы посинели.
— Это подлог, — прошептала она. Пендл перелистнул несколько страниц:
— Теперь, — продолжил он все так же мягко, — обратимся к описанию первых дней работы с мистером Кэнфилдом: «Мой новый босс так сексуален. Я жутко в него влюбилась». Далее к записи от пятого числа приложена фотография мистера Кэнфилда, вырезанная из «Инвесторс Кроникл».
— В этом нет ничего необычного, — зашипел Джимми Бэттен. — Любая девушка может вырезать фотографию своего босса.
Но когда последовали детали, жуткие подробности того, как она все больше и больше увлекалась Кэнфилдом, я была не в силах смотреть ни на нее, ни на Рики Уэтерби — окаменевшего и неверящего. Жестокость и отвращение, звучавшие в голосе Пендла, меня заворожили. Казалось, он ненавидит ее всей душой. Меня преследовала мысль о кусающей кобре.
— А теперь, — учтиво попросил он, — если вы еще не потеряли терпения, я прочитаю отрывок, относящийся к 28 сентября — за день до пресловутого изнасилования:
«Сегодня приходила жена Бобби. Господи, как же мне отвратительна эта старая карга. Держу пари, ему смертельно скучно с ней в постели. Завтра — мой последний шанс. Я умру, если не заполучу его. Если бы только Рики позволил мне работать и после свадьбы. Я надену новое синее платье, сделаю вид, что потеряла записную книжку и попрошу Бобби после работы снова продиктовать мне письма. Если мы останемся одни, что-нибудь обязательно произойдет. Я знаю, что нравлюсь ему».
Я невольно взглянула на Рики Уэтерби и сразу же отвела взгляд. Это было истязание.
Пендл снова замолчал и медленно окинул взглядом суд.