Я почувствовала, как слезы катятся по моим щекам. Оказывается, прошедшие месяцы были потрачены впустую.
— Я заставил тебя плакать. Прошу прощения.
— Это не важно, — сказала я, всхлипывая. — Мне тоже следует извиниться перед тобой. Ты не мог бы дать мне свой носовой платок? — Джек вытащил платок из кармана и подал мне. Платок был шелковый и пах дорогам лосьоном после бритья. Я с шумом высморкалась.
— Теперь я поняла, как все это несправедливо с его стороны, — сказала я. — Я думала, у него серьезные намерения. Он ни на шаг не отходил от меня. Обычно люди так поступают только в определенных случаях.
— А я совсем не удивлен, — сказал Джек и нежно обнял меня за плечи.
Странно, но мое несчастье подняло во мне волну неистовой чувственности. Джек, конечно, был красивым мужчиной, но он целовал меня только потому, что я была несчастна. Сначала я была равнодушна к нему, но стоило мне только ощутить под своими пальцами его мощные плечи, роскошные густые волосы и вдохнуть аромат его дорогого одеколона, и он показался мне прекрасным как божество. Мой ответный поцелуй был настолько страстен, как будто предназначался последнему мужчине на земле.
— Ого! — выдохнул Джек. — Ого! — и снова поцеловал меня. Мы были так поглощены друг другом, что даже не услышали звука открывающейся двери. Внезапно столовую залил яркий свет, и мы с Джеком начали ослепленно оглядываться по сторонам, он все еще обнимал меня за плечи. В дверном проеме стоял мужчина, которого я мгновенно узнала, хотя раньше видела только на фотографиях. Это был Туз Малхолланд. Он с легким интересом в глазах смотрел на нас обоих.
— Как и обычно, все играют в генерала Поста, — сказал он наконец. — Вот теперь я по-настоящему дома.
Джек закричал от восторга и рванулся к нему, широко раскрыв объятья.
— Господи! Туз! Как здорово! А мы ждали тебя только завтра.
— Да уж вижу, — сухо заметил Туз.
— Роза! Идите все сюда, Туз приехал! — закричал Джек через холл. Роза приглушенно вскрикнула и через несколько секунд уже неслась вниз по лестнице. Ее платье задралось почти до бедер, волосы находились в полном беспорядке. Бог знает, чем она занималась там наверху.
— Ради Бога, Джек, прекрати свои идиотские розыгрыши, — простонала она. Но тут она увидела Туза и сразу побледнела.
— Боже мой, Туз, как здорово снова тебя видеть.
— Приятно чувствовать себя желанным гостем, — все так же сухо ответил Туз.
Я больше не могла этого выносить. Поднимаясь вверх по лестнице, я услышала, как он спросил:
— Кто это? Честно говоря, я на мгновение подумал, что Мэгги похудела.
— Это подружка Пена, — ответил Джек. — Ее зовут Пруденс[31].
Туз засмеялся.
— Весьма неподходящее имя в данном случае, — прокомментировал он.
В ванной комнате я ужаснулась, посмотрев на себя в зеркало: слезы размыли косметику, губная помада размазалась вокруг рта после поцелуев, так что лицо смахивало теперь на маску клоуна. Верхняя пуговица у платья была оторвана, одна бретелька соскользнула с плеча и болталась где-то в районе локтя. Я умылась, привела в порядок одежду и начала собираться с духом, чтобы снова спуститься в гостиную.
Внезапно в дверь постучали, и я подскочила от испуга. К моему изумлению, это оказался Пендл.
— Пру, с тобой все в порядке? — спросил он. — Ты так неожиданно исчезла. Туз приехал на день раньше, и моя мать в истерике. Пойдем, познакомишься с ним.
Он взял меня за руку и повел вниз по лестнице. Внезапно он остановился на полдороге, обернулся ко мне и сказал:
— Извини, я вел себя как чурбан. Это место всегда очень плохо на меня влияет. Ты такая хорошая, спасибо тебе, — он пожал мою руку и вдруг неожиданно поцеловал в щеку.
Это снова вывело меня из равновесия, и я чуть было не расплакалась. Какого черта он опять завел эту песню после сегодняшнего? Наверное, его интрижка с Мэгги так продвинулась вперед, что он решил позволить себе быть нежным и со мной. Но, если посмотреть с другой Стороны: что у меня есть против него — только слова Джека. А ведь вся эта история про Пендла и Мэгги могла быть придумана им самим, чтобы отбить меня у своего брата!
Только войдя в гостиную, я наконец вздохнула с облегчением. Здесь мало что изменилось. Правда, все гости уже испарились, а разговоры стали тягучими — все тщательно скрывали тот факт, что почти готовы отрубиться. Всеобщий хаос ничуть не уменьшился: на столе выстроился батальон пустых бутылок, а в углу беспорядочной кучей валялись пластинки без конвертов.