Прошло минут пять-шесть езды, никто за это время не произнес ни слова.
– Так ты где живешь, как тебя там?.. – небрежно спросил меня водитель.
– Так вот же здесь, сразу за поворотом, – отвечаю я, заметив, что мы подъезжаем к моему дому. – Первый подъезд. А меня Савкой кличут.
– Надо же, – усмехнулся водитель, – мы с тобой, оказывается, соседи, да еще и тезки почти, меня Сашей зовут.
– Во, бля! – не унимается Томка и добавляет брезгливо: – Сейчас, Линка, этот чувырло нас к себе в гости пригласит.
– А шо… – весело отзываюсь я, выходя из машины, остановившейся у самого подъезда, – пожалуйста. Бутылка у вас есть, – я кивнул в сторону сумки, – хлеб-соль в доме найдется, заходите, будем рады.
– Договорились! – озираясь по сторонам, говорит Лина, – в следующий раз обязательно к тебе зайдем. Давай, Томка, выбирайся.
Тома вышла и захлопнула дверцу. Я обошел машину спереди и незаметно передал ключи от квартиры Сашке. Он и девушки вошли в подъезд, я – следом за ними. В том же порядке мы вошли в квартиру. Сашка остановился в прихожей, приготовившись ловить кайф от происходящего; Лина, уловив его взгляд, обернулась и в удивлении выпялилась на меня.
А Тома, бедная Тома, глаза ее округлились, и она, обведя нас всех растерянным взглядом, дрожащим голосом спросила:
– Ты, что ли, и есть тот самый Саша или Савва, которого мы все это время ждали?
– Да-да, Томочка, – уже своим нормальным голосом и без всякого акцента отвечаю я и широко улыбаюсь. – Это я и есть. А что, собственно, изменилось? Ты можешь продолжать в том же духе, надеюсь, это тебя хотя бы немного возбуждает. К тому же Лина ведь сказала тебе: «Это судьба!».
Лина, схватившись за живот и переломившись в пояснице, в голос захохотала, Сашка, теребя рукой ус, довольно ухмылялся, а Тома, бедная Тома стояла без сил, привалившись к стене, – казалось, она была близка к истерике.
1980 г.
«Розовая киска».
Лед, 1 часть кампари, 0,5 части лимонного сока без сахара, 1 ч. ложка персикового бренди, яичный белок, лимонные дольки, 1 вишенка, кусочек персика.
Поместить в шейкер лед с кампари, бренди и белок – перемешать, вылить в высокий стакан, долить лимонный сок.
Украсить дольками лимона, вишенкой, кусочком персика.
Новелла шестая. Елдаков
За женщиной мы гонимся упорно,
азартом распаляя обожание,
но быстро стынут радости от формы
и грустно проступает содержание.
Я увидел Вячеслава в тот момент, когда мой товарищ, только поднявшись в зал ресторана, остановился у столика администратора и стал озираться по сторонам. Я замахал рукой, привлекая его внимание, он, заметив меня, помахал в ответ и, обходя на своем пути столики, кивая знакомым и пожимая руки некоторым из них, двинулся в мою сторону.
Я сидел за одним из столиков неподалеку от эстрады вместе с двумя девушками, к которым бесцеремонно подсел без спросу минут десять тому назад. Славик подошел и, вытянув из-под соседнего столика свободный стул, пододвинул его к нашему и сел.
– Ну, здравствуйте все, – сказал он вежливо, и тотчас, без паузы, спросил: – Савва, познакомишь меня с девушками?
– Знакомьтесь, девушки, – сказал я послушно, сам узнавший имена своих соседок пятью минутами ранее. – Это – Слава, мой товарищ, комсомолец, спортсмен и просто хороший парень.
(Единственное, о чем я умолчал, это то, что он еще являлся одним из самых известных в нашем городе насильников и «трахателей», но об этом, насколько я понимаю, не принято распространяться вслух). – А это, – повернулся я к девушке, сидящей за столом справа от меня, – Наташа.
Девушка кивнула. У нее были привлекательные и выразительные черты лица, обрамленного густой копной каштановых волос, и пленительных форм фигура, которую я не переставал разглядывать при каждом удобном случае на протяжении всего недолгого времени нашего знакомства: несколько крупная, но красиво очерченная тонкой батистовой блузкой грудь, и узкая талия, которая, в свою очередь, плавно переходила в широкие, роскошных линий бедра – эти формы с первого взгляда на них делали их обладательницу пленительно привлекательной и желанной.
– Лида, – я с улыбкой повернулся к другой девушке, которая была подругой Наташи и в то же время как бы являлась ее антиподом. Худая, нескладная, с тонким удлиненным невзрачным лицом и сосульками белесых волос на голове, торчащими в беспорядке в разные стороны, прикрывающих лоб и даже глаза, – трудно было отыскать в природе двух других, более непохожих между собой женщин. (Кстати, Лиду я сразу, с первой минуты, окрестил про себя «бледной спирохетой»). Кроме того, вся кожа ее тела, не скрытая одеждой, была посыпана мелкими розоватыми, явно припудренными прыщиками – лицо в большей степени, шея, плечи и руки – в меньшей. Это именно о таких, как она в народе говорят: «Ни кожи, ни рожи, и попа с кулачок».