— Нам в помощь государь Петр Алексеевич отрядил сикурсом бригаду князя Александра Григорьевича в три драгунских полка, и батальон пехоты с ними и положенными пушками. Сей отряд подойдет из Подолии по первому нашему требованию. Генерал Видман со своей инфантерией и драгуны бригадира Кропотова стоят полками в Немирове и Брацлаве, ожидая набега орды. Казацким полковникам сделано царской волею строгое предупреждение, что помощь татарам и самозванцу гетману Фильке Орлику будет рассматриваться как измена. А это не пустой звук — уже объявлено, что государь в Киеве, а с ним вся его армия, и месть будет ужасна. Но ежели полковники верность сохранят и на посулы не согласятся — то награда последует. Но с полной силой препятствовать татарам не будут — генералу князю Михайло Голицыну приказано заманивать орду к Белой Церкви, чтобы там ее уничтожить, вместе с ляхами из отряда Потоцкого и изменниками Орлика.
Антиох говорил шепотом, они его внимательно слушали, хотя Дмитрий иной раз поглядывал на ларец с царскими грамотами. И порой радость на лице появлялась — с прибытием царя все бояре притихнут и согласятся с волею Петра. А кто не захочет, пусть пеняет на себя — в этот момент на губах Стефана появилась жестокая гримаса, но тут же пропала. Старший брат продолжил говорить так же тихо — «семейный совет» продолжался.
— Моряков и канониров царь приказал собрать, не мешкая, и отправить к нам немедленно. А так же тех корабельных дел мастеров, что помогут в делах наших. И фузеи с пушками привезут по санному пути из Киева, пока снег стоит. А про Слобожанщину царское величество велел не беспокоится — туда на помощь генералу Шидловскому войска отправлены будут сикурсом, а изменников старшин в крепостях имать будут, под караул брать, и в Москву князю-кесарю всех доставят.
— Украинская старшина в алчности своей, как некоторые бояре наши, готова единоверцев басурманам с головою выдать в рабство, лишь бы власть получить от кого угодно себе во благо — хоть от турецкого султана, ляхов али свеев, — по лицу Дмитрия пробежала гримаса презрения. Стефан только головой покачал — история, как всегда, имеет свойство повторяться…
Благодаря развитию собственного производства армии царя петра Алексеевича было чем сражаться с любым неприятелем.
Глава 11
— Перебрались вы в Сечь у Каменки, и что, атаманы? Долго ли вы там продержитесь, особенно после того, как с крымским ханом Девлет Гиреем Слобожанщину разорению предали?! И кто вы, запорожцы, после этого — какими именами вас теперь именовать будут?! Православным лыцарством, что готово живот свой за веру положить?!
Вопрос Стефана завис в тишине — никто из пяти казаков на него отвечать не стал. Видавшие виды сечевики, в шрамах, у двоих оселедцы на головах седыми стали, только отводили глаза, да на губах застыла кривая улыбка. Это были выборные из тех трехсот запорожцев, что не пошли в поход с Орликом, резонно посчитав, что негоже православным вместе с татарами единоверцев на правобережной Украине разорять. А то, что это неизбежно произойдет, никто из них не сомневался. Да, Гиреи с мурзами клялись седой бородой пророка и Кораном, что не будут грабить, насиловать и убивать, жечь мирные селения, ведь они придут туда «освободителями» от «тяжкой московской неволи». Однако все прекрасно понимали, что татарам очень нужен ясырь на продажу, ведь особенно охотно покупали белокурых девственниц на невольничьих рынках евнухи для гаремов своих повелителей — очень ходовой и дорогостоящий товар.
Крымские и буджакские татары, ногайцы жили исключительно работорговлей, это была основа их благосостояния, производительным трудом у них в стойбищах занимались исключительно невольники. А тут поход, в который отправились две орды общей численностью не менее шестидесяти тысяч степных грабителей, и разве можно верить им, что не станут заниматься многовековым промыслом?!
Как в поговорке — зарекалась свинья в грязи не валяться!
Несомненно, какое-то время, не очень продолжительное, степняки будут сдерживать хищнические инстинкты, но стоит наткнуться им на серьезное сопротивление, и увидеть подходящие царские войска, как орда станет откатываться черной волной в обратном направлении. А к родным кочевьям никому не захочется возвращаться битым и без добычи — бегство будет обращено в облавную охоту на «живой товар». И горе всем тем городкам и селениям, что раньше радостно встретили своих «освободителей», поверив универсалам гетмана Орлика, достойного продолжателя дел Мазепы. преданного анафеме. Селяне накрепко запомнят, что подброшенная в воздух монета обернулась для них не «орлом», а «решкой»!