Шведского короля представлял сводный драгунский отряд полковника Густава Цилиха, благородного рыцарского рода, ливонца по происхождению, рано вступившего на шведскую службу. Это был типичный отпрыск остзейских баронов, и в свои 45 лет считался опытным военачальником. Семь сотен всадников под синим знаменем с желтым крестом — это все что осталось от сорокатысячной армии, что три года тому назад имела дерзновение пойти походом в Россию. С королем Карлом остались верные ему драбанты, да двести воинов, что по здоровью и ранам уже не могли подняться в седло.
Орлик боялся, что скандинавский коронованный бродяга сам возглавит объединенное войско, и к его нескрываемому облегчению этого не случилось — Карл дошел лишь до Брацлава. А там побыв несколько дней, шведский монарх вернулся в Бендеры, увидев, что казацкие полки и жители без особого восторга встретили сменившего Мазепу нового гетмана, который мог только обещать, но уважением населения совсем не пользовался. И причиной тому две орды — буджакская и белгородская. А если бы с ними были еще крымские татары и ногайцы, то народный нейтралитет сменился бы жгучую ненависть. И пусть орды вели себя крайне «участливо», по их меркам, естественно, но это были исконные враги. Все селяне слишком хорошо помнили, чем обычно заканчивались для населения любые «союзы» гетманов с татарами, направленные против поляков или московитов.
Поначалу Орлик сильно обрадовался, что Карл XII отбыл в Бендеры, но теперь, у стен Белой Церкви прекрасно понимал, что он сам взвалил на свои плечи слишком тяжкий груз — полководцем он оказался никудышным, и казацкая старшина это прекрасно знала. Так что они не торопились переходить на его сторону, лишь небольшое число казаков из их полков, примерно четверть, влилась в ряды мазепинцев. Да и население, пусть без особой охоты, но поставляло провиант и фураж, понимая, что иначе татары просто начнут грабежи. И желало только одного, чтобы огромная татарская орда с гетманом во главе (разве можно представить такое для православного воинства, что везде объявляет, что оно пришло «освободителями» от 'москальской власти, хотя тут формально земли польской короны?!) поскорее пошла на Киев.
Исключительно селянское решение — возьми главный город, и лишь тогда мы посмотрим, стоит ли тебя поддерживать, как более сильную и крепкую власть, что защитит от врагов.
Орлика взбесило поведение старого гетмана Правобережной Украины, а ныне полковника Богуславского и Винницкого, давнего приятеля знаменитого Палея, что чуть не устроил полякам вторую «Хмельничницу» Самойло Самуся. Он с примкнувшими к нему Корсунским полковником Андреем Кандыбой, Уманским Иваном Поповичем и Каневским Даниилом Сытинским отказался участвовать в походе на Киев, говорили, что это казацкое дело и нечего басурман в родные земли вести. А еще громко хулили Мазепу, да и его самого выборным гетманом не посчитали, намекнув, что Орлика никто не избирал, кроме свеев и турок с татарами.
Ходили смутные слухи, что получили оные полковники «прелестные грамоты» от царя Петра, в которых тот обещал им поддержку. Нет бы насторожиться такому поведению старшины, но не придал Орлик этому значения, и двинулся походом на Белую церковь. А ведь казаков с ним вышло немного — собрал едва тысячу «мазепинцев» и втрое большее число запорожцев с кошевым атаманом Костком Гордиенко, которого он сам ненавидел всеми фибрами души. Запорожцы шли хмурые — стали приходить вести, что крымские татары с Девлет-Гиреем разоряют Слобожанщину…
— И это еще не все, гетман. Девлет Гирей уводит свою орду в Крым, царево войско сражается яростно, а ту старшину, что сговорилась тебя поддержать, в кандалы взяли. Лишь одна крепость татарам ворота открыла по доброй воле, все остальные с яростью штурмы отбили, и урон татарам немалый на том учинили, и в смятение привели. И уговоры на казаков и солдат не действуют — сидят в осаде крепко. А татары лютовать начали — селения разоряют, тысячи людей в неволю уводят!
Орлик нахмурился — такого он никак не ожидал, все же надеялся, что пошедшие с крымским ханом запорожцы и его люди уговорят казаков и народ Слобожанщины выступить против царя Петра. Не получилось, потому что татар узрели, а им никто не верит, даже умалишенные. Артиллерии у степняков нет — пушками пользоваться не умеют. Да в набеги всегда налегке идут, даже фузеями не воюют, лук со стрелами куда лучше для степняков. А потому крепостицы берут с трудом, и то, только те из них, где гарнизон либо слаб силами, или воевать не похочет.