– Лиза? – прошептала она. – Лиза, ты здесь?
Никто не ответил. Луна поднялась высоко в небо и казалась меньше. На яблоне у ворот тревожно вскрикнула птица, и Линдси увидела маленькую темную тень, быстро метнувшуюся через сад и исчезнувшую в темноте.
Пробираясь между кустами роз, усыпанными тяжелыми, полностью распустившимися и сладко пахнущими цветами, Линдси осторожно обошла дом с тыла. Терраса была расширена лет тридцать назад, этими Симпсонами. Покрытые пушистым мхом красные кирпичи были уложены «елочкой» по краям террасы, и еще там оставалось много огромных старых цветочных горшков, в которых пышно росли давно не стриженые кусты лаванды и розмарина. Линдси стояла и смотрела через лужайку на цветочные клумбы. Отяжелевшие от цветов розовые кусты заполонили беседку, и аромат, густой и сладкий в ночном воздухе, казался почти приторным. Она сошла с террасы в сад и почувствовала множество устремленных на нее глаз – это были мелкие животные и птицы, а также иные ночные существа: затаившиеся, невидимые обитатели сада, для которых он стал родным домом. Они тоже были встревожены, так же как она; были обеспокоены тем, что станет с этим местом?
– Я обо всем позабочусь, мои дорогие, – прошептала Линдси. Она почувствовала, что они прислушались к ней, что они насторожились. И... что они одобрили ее намерения. – Мы все не хотим, чтобы здесь кто-то поселился, не так ли? Не беспокойтесь, я от нее избавлюсь. Вы должны мне помочь!
Ухнула сова, она посмотрела вверх, наблюдая за ее стремительным беззвучным полетом по саду, и улыбнулась.
– Это будет забавная игра для всех нас, верно? И Лиза тоже нам поможет. – Девушка помедлила, огляделась. – Лиза, ты нам поможешь, правда? Мы не хотим, чтобы чужаки вторглись сюда! Это наше место, твое и мое!
Ей рассказывали, что Симпсоны кое-как протянули восемнадцать месяцев и все же съехали из этого дома. Отдыхающие дачники приходили и уходили. Казалось, они не тревожили Лизу. В конце концов, были и долгие периоды, когда коттедж стоял совсем пустой. А с тех пор, как Линдси вернулась в городок, отдыхающих вообще не было. Она об этом позаботилась! Ей не хотелось, чтобы здесь кто-то жил, потому что этот сад принадлежал ей. Она владела этим местом, но делала все так осторожно, что случайный наблюдатель ни за что не догадался бы, что здесь вообще кто-то бывает. Здесь она выращивала травы и ухаживала за своими растениями.
В университете она продержалась всего четыре семестра. Ненавистное место! Город полный людей, машин и шума! Ее родители отказались от нее, буквально умыв руки, когда она вдруг бросила учебу. Отец был взбешен, мама плакала.
– Большинство нормальных ребят отдали бы руку на отсечение, лишь бы попасть в Кембридж! Как ты могла так поступить с нами?!
Они никогда ее не понимали. Им было безразлично, кем она была на самом деле, что было хорошо лично для нее, а не только для них. Когда умерла Люси Штебинг, сестра ее бабушки, и оставила ей в наследство свой небольшой коттедж в городке Мистли, Линдси восприняла это как знак благословения своему стремлению к независимости. Она поселилась; в доме и жила случайными заработками в поселке, чтобы спокойно отдаться давней страсти: созданию подробных иллюстраций и исследованиям оккультного применения растений, должных когда-нибудь составить основу своеобразной библии колдовских трав, которую она собиралась написать. Она так и не вернулась в родительский дом в Вудбридже, никогда больше не видела отца. Ее мать изредка навещала ее с грудой домашней еды и одеждой и хлопотала вокруг нее. Линдси едва замечала ее. Она мечтала, чтобы они оставили eе в покое!
Тряхнув головой, она удивилась, что именно могло вдруг заставить ее вспомнить о прошлом. Возможно, Лиза? Лиза не была ее предком. У нее не было потомков среди нынешнего поколения. Но у Сары были. А Сара как раз была предком Линдси. Сара, которая была воспитанницей Лизы, ее ближайшим другом и ученицей. Сара, которая закончила свои дни в этом коттедже, во вдовьем доме, где она поселилась уже в старости и где она продолжила дело Лизы.
Этот дом должен принадлежать Линдси по закону! То, что он в течение трехсот лет не принадлежал никому из ее семьи, не имело никакого значения. Эта земля, дом и все это место были ее настоящим наследством, и никто не смел отобрать его у нее!
Линдси содрогнулась. Она чувствовала ее повсюду, эту богатую незнакомку, которая купила дом. Она тогда стояла здесь у террасы и излучала странную энергию. Обеспокоенная, испуганная! Она принесла с собой несчастье и опасность. Вдруг в Линдси все существо ее возмутилось. Этого нельзя допустить! Это разрушит все то хорошее, над чем она работала в течение нескольких лет! Разбудит все зло, которое с таким усилием пыталась сдерживать она, Линдси! Это даст ему возможность проникнуть в реальную жизнь, привлечет этот туман с моря, который окутает и погубит их всех!
Заклинание было очень простое. Сперва Линдси начертила на траве круг, шепотом призывая древних стражей этого края, потом воздела руки к богине – Луне, плывущей в чистом полуночном небе.
– Пусть никто не войдет в сей дом! Пусть никто здесь не живет! Пусть никто не переступит его порог, если дом ему не принадлежит! Лиза, мать матери моего народа, выслушай мою молитву и помоги оградить свой дом! Если кто-либо здесь все же поселится, пусть его пребывание будет кратким. Пусть сами эти двери и стены, потолки и полы, пауки, крысы и мыши, пусть все они дружно выживут чужака из этого дома! Пусть трубы дымят, и плесень пусть расползется по стенам, пускай доски гниют, а древесный жук подточит сваи. – Она умолкла, довольная резонансом своих слов. Вдруг она нахмурилась. – Но не слишком усердствуй, чтобы дом не развалился. – Она улыбнулась сама себе и покачала головой. – Лиза, это все же твой дом! Твой дом и твое место! Избавься от этой женщины. Затрави ее! Сживи ее со свету! Доведи до сумасшествия! Не позволяй ей жить здесь!..
Она молча смотрела на луну, чувствуя, как лунная сила проникает в нее, переживая приступ острой ненависти, и вдруг нахмурилась. Луна все еще была не совсем полной. Возможно, ей придется прийти еще раз, когда она будет в полной силе, и повторить заклинание. Какое имя назвал Бил? Эмма Диксон? Она снова воздела руки.
– Этот дом никогда не будет твоим, Эмма Диксон, не будет тебе здесь счастья! Не приблизишься ты к его двери, не переступишь его порога! Не касайся этого сада, священной памяти о Лизе! – Она сунула руку в карман джинсов. Да, он здесь, кусок веревки, который она взяла на случай, если придется связать свое заклятие. Подняв веревку перед собой обеими руками, она сделала крепкий узел. – Связую свое заклятие! Узел удержит то зло, что скоро должно сюда явиться! – Три узла, тройная печать. Пошарив пальцами в центре круга на траве, Линдси вырыла небольшую ямку, в которую и спрятала веревку, аккуратно ее закопала и тщательно расправила траву. Дело сделано! Если эта Эмма Диксон посмеет вселиться в дом, она будет об этом жалеть до самого конца своих дней!
Часть вторая
20
Конец сентября
Так и не сумев заснуть, Майк вышел в холодный ночной туман, взглянуть на реку. Предыдущей ночью туман превратился в густой плотный непроницаемый смог. Абсолютная, тяжелая и липкая тишина давила на уши. Он прищурился, чтобы разглядеть очертания старой полусгнившей лодки на отмели.
Тишина была до ужаса осязаемой, и он вдруг заметил, что затаил дыхание, охваченный страхом: ему показалось, что там вдали что-то было, что-то скрывалось за берегом. Откуда-то из-за реки донесся крик одинокой птицы. Он постоянно озирался, теперь не видя даже дороги, травы у ног, кромки воды, совершенно потерянный и напуганный.