Поскольку никто не выразил какого-либо несогласия, Джессика открыла протокол на последней странице, чтобы Чарли мог поставить свою подпись под последней строкой. Я заметила, как Чарли улыбнулся, когда перечитывал последнее указание, которое дало ему правление на прошлом заседании: «Председателю попытаться прийти к приемлемому соглашению с мистером Найджелом Трентамом относительно его вступления во владение компанией».
— Вопросы по протоколу? — спросил Чарли. Все опять промолчали, поэтому Чарли вновь обратился к повестке дня. — Пункт номер четыре, будущее… — начал он, но тут все заговорили разом.
Когда было восстановлено некоторое подобие порядка, Чарли предложил, чтобы главный исполнитель проинформировал присутствующих о нынешнем положении компании. Я присоединила свой голос к возгласам «Правильно! Правильно!» и вместе со всеми закивала головой, одобряя это предложение.
— Благодарю вас, председатель, — сказал Артур Селвин, доставая бумаги из стоявшего рядом портфеля. Все остальные терпеливо ждали. — Членам правления, должно быть, известно, — его голос звучал, как у старшего чиновника, которым он когда-то был, — что после того как Найджел Трентам объявил об отказе от своих намерений приобрести контрольный пакет, цена на акции компании упала с двух фунтов четырех шиллингов до одного фунта и девятнадцати шиллингов.
— Нам всем известны капризы рынка, — перебила его Дафни. — Хотелось бы узнать, что случилось с собственными акциями Трентама.
Я не стала присоединять свой голос к последовавшему гулу одобрения, так как уже знала о всех деталях сделки.
— Акции мистера Трентама, — продолжал Селвин, как будто бы его не прерывали, — в соответствии с соглашением, достигнутым между его адвокатами и мисс Росс, были приобретены две недели назад мистером Баверстоком от имени опеки Хардкасла по цене два фунта и один шиллинг за штуку.
— А будет ли когда-нибудь поведано остальным членам правления о том, почему стало возможным такое милое соглашение? — спросила Дафни.
— Недавно стало известно, — ответил Селвин, — что мистер Трентам за последний год скупил значительную долю акций компании на деньги, взятые в долг, что привело к появлению у него большого превышения кредита, который дальше терпеть было нельзя. Поэтому ему пришлось продать свою долю акций компании, а это около двадцати восьми процентов, непосредственно опекунскому совету Хардкасла по нынешней рыночной цене.
— И теперь у него ничего нет? — поинтересовалась Дафни.
— Да, — подтвердил Чарли. — И правлению, наверное, будет интересно узнать, что на прошлой неделе я получил три заявления об отставке от господ Трентама, Гиббса и Фолланда и взял на себя вольность принять их от вашего имени.
— Это действительно была вольность, — резко бросила Дафни.
— Вы считаете, что не нужно было принимать их отставку?
— Да, я так считаю, председатель.
— Могу я поинтересоваться причинами, леди Уилтшир?
— Они чисто эгоистические, господин председатель. — Мне послышался смешок в ее голосе. Дафни дождалась, когда все внимание сосредоточилось на ней. — Видите ли, я с нетерпением ждала возможности предложить, чтобы все трое были уволены.
Лишь некоторым из правления удалось сохранить при этом серьезное выражение лица.
— Это не для протокола, — сказал Чарли, оборачиваясь к Джессике. — Благодарю вас, мистер Селвин, за исчерпывающее обобщение настоящего положения. А теперь, я думаю, мы не будем больше ворошить эти угли и перейдем к пятому пункту, касающемуся банковского зала.
Чарли с довольным видом уселся на свое место, когда Кэти принялась докладывать нам о том, что новое учреждение ежемесячно приносит ощутимую прибыль и что она не видит причин для того, чтобы эти цифры не продолжали расти в будущем.
— На самом деле, — сообщила она, — я считаю, что настало время предложить нашим постоянным покупателям завести у нас свои собственные кредитные карточки, как…
Я смотрела на малый Военный крест, висевший на золотой цепочке на груди Кэти, — недостающее звено, на существовании которого так настаивал Робертс. Кэти все еще не могла вспомнить большую часть из того, что происходило с ней до того, как она приехала работать в Лондон, но я была согласна с доктором Аткинзом в том, что нам следует не тратить время на прошлое, а дать ей возможность сосредоточиться на будущем.
Никто из нас не сомневался, что, когда придет время выбирать нового председателя, нам не придется долго искать. Единственная трудность, которая вскоре возникнет у меня, будет состоять в том, чтобы убедить нынешнего председателя уступить дорогу человеку помоложе.