Диллон подошел к ней неспеша, чтобы не напугать, но за последние часы Джейми заметно посмелела. Когда он предложил ей руку и притянул к себе, она не отпрянула назад, а спокойно обняла Диллона за шею и доверчиво положила голову ему на плечо, пока они плавно двигались под звуки музыки.
Диллон закрыл глаза и представил себе старый спортивный зал в школе Маршфилда, нарядно убранный гирляндами из цветной бумаги, с вертящимися зеркальными шарами, приглушенным светом. Вот куда он должен был отвести Джейми. Набраться храбрости и пригласить ее на этот танец. Но тогда она встречалась с каким-то выскочкой вроде Пола, и ни за что бы не согласилась.
Зато сейчас она прижималась к нему, словно ленивый котенок, и позволяла ему обнимать ее и медленно кружить в танце в старом гараже на окраине Богом забытого городка.
Он хотел ее, стремился к ней всей душой. Она была для него насущной потребностью и значила больше, чем кофе и сигареты. Больше, чем последний глоток виски, выпитый им пять лет назад. Больше, чем чистая совесть. Чем сильнее он боролся со свои желанием, тем больше оно становилась. Джейми Кинкейд стала для него и проклятием, и благословением.
Он мог сейчас от нее отодвинуться — это было совсем нетрудно. Песня почти закончилась, и прежде, чем начнется другая, у него будет несколько секунд, чтобы признаться ей в любви. И тогда его жизни придет конец.
Может, лучше избавится от Джейми, пока еще есть время? Набраться сил и позволить ей уехать?
Он остановился и, взял ее за подбородок. Серые глаза Джейми сияли в полумраке, черты лица смягчились и хранили мечтательное выражение. Диллон не мог налюбоваться на нее.
И все же он должен был от нее избавиться. В конце концов, он снова прислушался к здравому голосу рассудка. И сказал единственные слова, которые должны были заставить ее бежать без оглядки.
— Забирайся на заднее сидение машины.
Диллон ждал, что она гневно его оттолкнет и бросится вон из гаража. Ему хватит пяти минут, чтобы снова накачать колеса, затем он уйдет и никогда больше ее не увидит. И останется цел и невридим.
Джейми посмотрела на него, и Диллон заметил, что у нее дрожат губы. Она шагнула назад, чтобы освободиться из его рук.
— Хорошо, — сказала она.
Глава пятнадцатая
Диллон не верил своим ушам. Но Джейми уже развернулась и подошла к старому кадиллаку. Она выглядела до боли красивой, такой, какой была в шестнадцать лет, когда он ради нее готов был пойти в тюрьму. Он хотел ее тогда так сильно, что чуть не убил мальчишку, который жестоко с ней обошелся. Вот и сейчас он положил на меру весов все, чего достиг до сей поры — относительное спокойствие, любимое занятие и в меру чистую совесть.
Подойдя к машине, он начал медленно расстегивать пуговицы на старой фланелевой рубашке, но Джейми остановила его, положив ладонь на его руку. А потом сама занялась пуговицами, склонив голову вниз и полностью сосредоточившись на своем занятии.
Наконец она распахнула рубашку и сбросила ее с плеч Диллона, нежно проведя ладонями по его коже. Потом наклонилась и прижалась губами к его груди, прямо напротив глухо бившегося сердца, а ее рука легла на ремень.
Она прикоснулась к нему. Сквозь плотную ткань джинсов он ощутил движение ее пальцев, она медленно провела ими по его набухшей плоти, и Диллон не смог сдержать сдавленного стона.
— Если мы сейчас же не заберемся в машину, то потом будет поздно, — хрипло сказал он.
Джейми подняла на него глаза. Светлые волосы упали на лицо, щеки горели алым румянцем.
— Но мы ведь почти уже рядом, — возразила она.
— А я готов сделать это здесь и сейчас.
Джейми хмуро посмотрела себе под ноги, на холодный бетонный пол.
— Звучит не очень заманчиво, — сказала она.
Ее рука уже справилась с застежкой джинсов и теперь тянула молнию вниз. Движения ее пальцев были нежные и легкие, словно крылышки бабочек, и это чертовски возбуждало Диллона, куда больше, чем умелые ласки опытных рук.
— Да сядь ты, наконец, в чертову машину, — сквозь зубы сказал он.
— Еще минутку, — бросила она.
Джейми стянула его джинсы вниз, чуть ниже колен, и встала перед ним на колени, прямо на жесткий холодный пол. Потом прикоснулась губами к напряженному члену, пробуя его на вкус.
Диллон застонал от удовольствия, но Джейми отшатнулась от него, глядя вверх огромными испуганными глазами.
— Тебе больно?
— О Господи, нет.
Джейми снова прикоснулась к нему ртом. Диллон впился руками ей в волосы, чувствуя, что недолго сможет выстоять перед напором чувственных ласк. Он никогда не испытывал столь острого эротического наслаждения. А Джейми совершенно не осозновала, что с ним творится, она просто экспериментировала, то целуя, то касаясь языком, то нежно посасывая. Ему не нужно было говорить ей, что и как делать. Диллон молча прислонился к старому каддилаку, потому что ноги его не держали, и позволил Джейми ласковым неопытным ртом довести себя до яростного всплеска. Но он продолжал себя жестко контролировать, потому что знал — она к этому еще не готова. Правда, она тихо стонала и была возбуждена не меньше, чем он, но всему свое время.
Он мягко отстранил ее, хотя она по-прежнему удерживала его за бедра, потом легко поднял ее на руки и перенес на заднее сидение автомобиля. Джейми лежала и тяжело дыша, смотрела на него огромными глазами. Диллон стянул с себя джинсы и забрался в кадиллак.
На этот раз на ней было простое хлопковое белье, которое она любила носить. Странным образом оно возбудило Диллона больше, чем изысканные шелковые штучки, которые он снял с нее в прошлый раз.
Он стянул с нее трусики, и Джейми наклонилась, чтобы ему помочь. Заднее сидение было огромным, похожим на кровать, и даже будучи высокого роста, Диллон знал, что у них все отлично получится. Он подтолкнул ее вперед, но Джейми покачала головой, затем забралась на него сверху, а Диллону пришлось улечься на старые кожаные подушки каддилака. Запустив руку ей под юбку, он ощутил на пальцах влагу. Джейми была готова принять его, она дрожала от возбуждения.
— Скажи, что нужно делать, — прошептала она.
Презервативы остались в кармане джинсов, которые валялись на бетонном полу гаража. Но никакие силы мира не заставили бы Диллона остановиться сейчас хотя бы на миг. Он видел, что Джейми с трудом сдерживает нетерпение.
— Просто двигайся медленно, не спеши. Чтобы не поранить ни себя, ни меня. Отдайся желанию, прислушайся к своему телу, — каждое слово, казалось, давалось ему с большим трудом. — Потом можешь ускорить темп.
Джейми последовала его совету. Очень медленно, дюйм за дюймом, она вобрала в себя его плоть. Внутри Джейми оказалась горячей и влажной, и ничто не могло ее уже остановить, однако размеренная медлительность ее действий обладала неожиданной, магической властью.
Внезапно, когда он всего лишь наполовину вошел в нее, Джейми вскрикнула, и Диллон почувствовал, как вокруг него сжались невидимые мышцы. Она перепугалась не на шутку и попыталась от него отстраниться, но было уже поздно.
Ее платье чертовски ему мешало, поэтому Диллон рывком распахнул его, обнажив ее груди. Он взял их в руки, нежно потирая соски, и почувствовал, как вторая волна экстаза сжимает ее пылающее лоно.
Она снова закричала, но то был звук чувственного желания, крайней потребности, и Диллон, наконец, вошел в нее без остатка. Джейми наклонилась и бессильно прижалась лбом к его плечу.
Ее груди чутко реагировали на ласки, даже на малейшее прикосновение его осторожных пальцев. Соски затвердели, словно маленькие камешки, и Диллону страстно захотелось взять их в рот и приласкать языком, однако в этот момент Джейми повернула голову и прошептала ему на ухо:
— Я хочу попробовать тебя на вкус.
Его охватило такое внезапное возбуждение, что он чуть не задохнулся. Казалось, плоть его напряглась и стала еще больше. Джейми от удивления широко распахнула глаза.