Смотрю на нее. Ага, она вот-вот взорвется.
Бросаю на нее умоляющий взгляд. Я знаю, что она хочет остаться и помочь, защитить меня. Но она не может сражаться за меня во всех моих битвах. Я должен сделать это сам.
В конце концов она сдается, хотя и злится как черт. Натягивает пальто, пристегивает собак и уходит, хлопнув дверью.
— Твоей жене не помешало бы научиться манерам, — говорит мама.
— Кто, твою мать, дал тебе долбаное право говорить о моей жене, — я резко поворачиваюсь и кричу, указывая на нее пальцем. — Поменьше болтай о ней, она тебя не касается.
Мама засовывает руки в карманы пальто и поднимает подбородок.
— Касается, потому что, когда я пытаюсь увидеться с тобой, она мешает мне. Знаешь, что она сказала мне, Лаклан, когда увидела меня там, в снегу? Она сказала: проваливай. Какой человек мог такое сказать?
— Тот, кому надоело твое дерьмо, — ухмыляюсь я, мое сердце начинает биться быстрее, кровь в жилах закипает. Обычно я достаточно спокоен, но не сегодня, и не с матерью рядом. — И я тоже сыт по горло этой ахинеей. Я впустил тебя только потому, что пожалел. И жалость — это все, что ты получишь от меня.
Я пролетаю мимо нее, чувствуя себя не в своей тарелке, и принимаюсь расхаживать вокруг.
— Только жалость? А как насчет чашки кофе?
Блядь.
— Да, конечно, — отвечаю я, направляясь на кухню. Пользуясь моментом, поворачиваюсь к ней спиной и делаю глубокий вдох через нос. Такое чувство, что у меня вот-вот случится сердечный приступ, я едва могу дышать.
«Держи, черт подери, себя в руках», — говорю себе.
Трясущимися руками наливаю кофе.
Отношу ей чашку. Мать сидит на диване, пальто лежит рядом.
И выглядит она ужасно.
Под тонким свитером - одни кости, на шее глубокие, покрытые пятнами морщины. Рассматриваю ее, и эта женщина кажется похожей на монстра, похожей на... меня. Или ту версию, которой я мог бы стать.
Нет никаких сомнений, что она все еще употребляет метамфетамин, ее тело, зубы, худоба и темные круги под глазами тому доказательство. Всю свою жизнь, по крайней мере с тех пор, как родила меня, она употребляла, и, честно говоря, я удивлен, что она все еще жива.
Но когда она проворно берет у меня кофе, глядя ясными глазами, я понимаю, даже если она пьет или употребляет, сейчас она не под кайфом.
— Не хочешь спросить, как у меня дела? — спрашивает мать, делая глоток кофе. затем морщится. — Не очень крепкий, да?
— Чем меньше я о тебе знаю, тем лучше.
Она качает головой.
— Такой неблагодарный.
— Неблагодарный? — взрываюсь я. — Какого хрена мне быть благодарным?
— Я делала ошибки, когда была моложе, Лаклан. Почему ты наказываешь меня за то, что я сделала, когда сбилась с пути, когда не могла позволить содержать тебя?
— Ты отказалась от меня! Отдала в приют!
— Я сделала то, что было лучше для тебя, и ты это знаешь. Перестань обвинять меня во всем, что в твоей жизни пошло не так. Во всяком случае, я спасла тебя. Если бы ты остался со мной, то, возможно, никогда не стал бы тем, кем стал. Ты должен благодарить меня.
Я качаю головой, сжимая кулаки.
— Я всегда хотел лишь любви. Ты никогда не давала мне ее, даже перед тем, как сдала в детский дом.
— Лаклан, я не хотела ребенка, — прищурившись сообщает она так, словно это моя гребаная вина, что я родился на свет. — Это была случайность, и я надеялась, что твой отец останется. И что мне потом оставалось делать? Притворяться?
— Да! — кричу я. — Притворяться! Хотя бы сделать вид, что любишь своего ребенка. Ты хоть представляешь, как ты испоганила мне детство?
— Да, — говорит она, делая глоток кофе и отводя взгляд. — Я знаю.
— И тебя это вообще волнует? — сиплю я, и у меня такое чувство, что внутри что-то надламывается.
Она поднимает на меня глаза, в них такая пустота, словно передо мной зомби.
— Мне нужны деньги.
Я ошарашенно смотрю на нее.
— Что? — удается выдавить мне.
— Я сказала, мне нужны деньги. И я знаю, у тебя их много.
Качаю головой не в силах поверить, что все повторяется.
— В прошлый раз тебе тоже нужны были деньги, — говорю я. Указываю на нее дрожащим пальцем. — Я дал тебе денег. Очень много. Дал, чтобы заставить тебя уйти. Ты хоть понимаешь, каково нам было перед свадьбой и после? Ты пообещала, что дело не в деньгах, что ты придешь на свадьбу. Ты заставила меня поверить тебе, а потом так и не появилась. Просто взяла и уехала из города. Тебе нужны были только мои деньги и ничего больше!
Она допивает кофе и изучает меня.
— Я думала, что, учитывая воспитание в детском доме, тебе присуща хоть какая-то щедрость.