Миссис Монро ахнула, пролепетала что-то бессвязное, развернулась на каблуках и вылетела на улицу, хлопнув дверью.
— Что она здесь делала? — в голосе Филдинга слышалось разочарование.
Ну, по крайней мере Мику так показалось, потому что сам он спрятал лицо в ладонях.
— Господи боже мой, — простонал он.
— Ты смеешься? — с надеждой поинтересовался Филдинг.
— Сомневаюсь. — Сердце Мика заполошно билось, а в горле застрял комок неизвестного происхождения — кто знает, смех это или вопль.
— Не переживай за маму. Она видела и хуже.
— Что, серьезно? — Мик опустил руки и уставился на Филдинга. Тот был стройным и очень красивым, хотя и слегка бледным. А вязаный Санта-гульфик... На удивление, возбуждение Филдинга не угасло, и красный колпак сидел ровно на нужном месте. Мешочек для яичек был черного цвета, как сапоги бородатого деда.
— Матерь божья, — произнес Мик. Истерический смех так и рвался наружу. — Например? Какой кошмар постиг твою родительницу?
Филдинг небрежно отмахнулся, и Санта в паху одобрительно подпрыгнул.
— А, ну однажды я нарезал обои в своей комнате на длинные полоски для школьного плаката. Они были красные, использовал их для графика.
— Эм, Филдинг? Это ничуть не шокирующе. Ты предстал голым и со стояком. Перед лицом матери.
— Я не голый! — Филдинг посмотрел вниз. — Ничего вообще-то не видно.
— Единственное, что она не видела, это цвет твоего члена, и то благодаря вязаному Санте. Поверь, лучше бы ты был просто голый.
Филдинг задумчиво себя разглядывал. Он на пробу подпрыгнул и гульфик подскочил.
—Хм-м-м. Возможно, ты прав. — Впрочем, это его не особенно беспокоило. — Короче, она уже ушла. Может, попробуем еще раз? Выйди и снова войди! — Филдинг захихикал.
Мик выглянул в окно. Машины миссис Монро и след простыл. До свидания, мама! Мик повернулся к восторженному бойфренду и улыбнулся.
— Это одно из евклидовых доказательств?
— Именно. То, которое ты так ждал. Так что давай, пошевеливайся! Выйди и снова войди!
Приезд матери Филдинга мог убить любой стояк, но сейчас член в штанах Мика заинтересованно шевельнулся. Мик расхохотался.
— У тебя талант делать вещи незабываемыми.
Посмеиваясь, Мик вышел на улицу и закрыл за собой дверь. Потребовалось несколько минут и глубоких вдохов на крыльце, чтобы угомонить смех и остаточное чувство смущения. Но наконец Мик собрался. Он погремел ключами в замке и распахнул дверь.
— Филдинг! Я дома!
— ТА-ДА! — Тот выскочил из коридора, выражая бурную радость всеми конечностями.
— Боже мой, так сексуально! Какой сюрприз! — Мик с рыком захлопнул дверь и скинул куртку. — Я всегда об этом мечтал! — Он подхватил Филдинга и, подняв, покружил.
— Секс! — восторженно заявил Филдинг. — Вторая сторона евклидова треугольника — секс! Море секса. Надеюсь, ты возбужден.
— Еще как!
И если до сих пор не в полную силу, то после страстного и развязного поцелуя Филдинга у Мика наблюдался крепкий стояк. Филдинг Монро целуется лучше всех в универе. В этом его бойфренд не сомневался ни секунды.
Мик накрыл обнаженный зад своего парня и сжал его. Видимо, помятуя о ситуации с ледяными руками, Филдинг принял горячую ванну: теплая кожа была влажной от пара и крема. Ням.
Мик разорвал поцелуй и присосался к шее Филдинга.
— Горячий, как рождественский глинтвейн. Вкусный.
— Великие умы мыслят одинаково. — Филдинг высвободился из объятий и потянул Мика в сторону спальни.
— Вуаля! — воскликнул он, взмахнув рукой.
И этот жест удачно представлял открывшийся вид. Мик в изумлении уставился на комнату. Повсюду горели свечи. На кровати не было ничего, кроме простыни и толстых бежевых полотенец, которые подарил им отец Филдинга. Рядом стоял переносной столик, застеленный белой салфеткой, а на ней с хирургической точностью разложены банка взбитых сливок, шоколадный сироп, смазка, миска свежей вишни и прочая гастрономия.
— У нас будет секс или пикник? — пошутил Мик.
— Секс-пикник. Или даже пир. Понимаешь, пока я планировал свое доказательство, оказалось сложным найти секс-развлечение, которое мы до сих пор не опробовали. Но мы никогда не играли с едой.
— Точно.
— Так что пришло время поднять наши оральные исследования на новые оргазмические высоты. Поэтому — вот. — Филдинг потянул за веревочку между ног и сорвал гульфик.
— Твою ж мать! — воскликнул Мик.
Неудивительно, что Филдинг скакал по дому голым. Он побрился. Везде.
— А еще ты можешь есть прямо с меня, потому что я помылся. — Филдинг театрально замолчал и вскинул брови. — Везде.
В голове Мика мелькнула мысль, что ему тоже следует принять душ. Но он мылся с утра, а на работе не тренировался. К тому же его парень стоял прямо перед ним, такой теплый и абсолютно обнаженный, что все мысли вытеснила лишь одна: немедленно наброситься на Филдинга. Мик швырнул его на кровать и спешно избавился от одежды.
— Я подумывал побриться для тебя, но слышал, что дальше зудеть будет страшно. — Мик устроился между ног Филдинга. Тот едва заметно касался себя кончиками пальцев, что прямо-таки сводило с ума.
— Однозначно стоит попробовать. То есть... тебе нравится? — Филдинг казался слегка неуверенным. Мик никогда бы не подумал, что захочет видеть пах своего парня гладким, как попка младенца, но при наличии взбитых сливок ответ очевиден.
— Еще как!
И Мик продемонстрировал Филдингу, насколько ему это нравится.
Шоколадный сироп был липким и создавал непривычное ощущение при соприкосновении тел. Взбитыми сливками можно было рисовать что угодно, но они быстро расползались в лужицы. Мик очень быстро уяснил принцип «чем меньше, тем лучше». Небольшой мазок сливок на покрасневшую гладкую мошонку Филдинга — и можно играть с ней долго безо всяких топпингов.
Едва сдерживая стоны, Филдинг извивался от удовольствия. Мик втягивал в рот и вылизывал его яички, промежность, лишь иногда подразнивая место, где Филдинг больше всего хотел его рот. Очень быстро Филдинг стал таким чувствительным, что реагировал на каждое прикосновения языка Мика.
— Нужно... ах-х-х... я должен сам! — проскулил Филдинг, приподнимаясь и слабо отпихивая руки Мика.
— Я еще не закончил, — твердо заявил тот, словно официант отбирает у него тарелку с незаконченным ужином.
— Но мое доказательство! Я должен!
Мик обожал, когда лексикон гениального Филдинга ограничивался словарем доисторического человека.