Он что, избегает меня? — подумала про себя Гермиона.
Вскоре он вернулся с парой бутылок сливочных пива и протянул ей одну. Гермиона взяла напиток, хотя бы для того, чтобы чем-то занять свои руки и отвлечь себя от того, как близко Джеймс сидел к ней на диване.
Но Гермиона не могла ждать так долго. Когда она больше не могла выносить напряжения, то прочистила горло.
— Ты хотел о чем-то поговорить со мной? — подтолкнула она его.
— О нас, — сказал он, ставя свое сливочное пиво на кофейный столик. Он наклонился к ней всем телом, чтобы посмотреть ей в глаза. — Гермиона… то есть… — он замолчал, проводя пальцами по своим растрепанным черным волосам.
Гермионе мгновенно вспомнилось, как Гарри пытался заговорить с девочками. Может быть, в конце концов, они не так уж и отличались друг от друга.
Но она знала, что он, вероятно, собирался сказать ей, что передумал и действительно хочет, чтобы она все-таки съехала.
Он удивил ее.
— Увидев, как тебе сегодня причинили боль, я кое-что понял. Наверное, у меня уже давно зрели чувства к тебе, и я просто не осознавал, насколько они глубоки, до сегодняшнего дня, — сказал он, умоляюще глядя на нее своими яркими карими глазами.
У Гермионы перехватило дыхание, когда она услышала, что он говорит. Означало ли это, что он хотел большего?
— Я не понимаю. Лили… — ее голос дрогнул, когда она заговорила.
Услышав имя Лили, Джеймс разозлился.
— Я не хочу Лили, — настаивал он. — Я хочу тебя, Гермиона.
Ее сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Она не могла поверить, что она действительно нравится Джеймсу, что он отвечает на ее чувства взаимностью.
— Ты мне действительно нравишься, Джеймс, но я не хочу быть для тебя ее заменой или просто кем-то, с кем можно скоротать время, — сказала она, думая, что это не может быть правдой.
— Я не хочу Лили! — ответил он сердито. — Я не хочу возвращаться к ней. Она разбила мне сердце, но я двигаюсь дальше.
— Но вы двое были так счастливы, — сказала она, все еще думая о возможных последствиях. — В мое время.
— Я не обязан какой-то возможной будущей версии себя, которая даже не сбудется, — настаивал он. — А как насчет того, чего я хочу? Я понимаю, если ты не могла представить себя со мной из-за того, что ты знаешь, но когда я увидел того Пожирателя Смерти, бросающего в тебя проклятия, это заставило меня осознать, что есть вероятность, что ты не всегда можешь быть здесь. И я не могу представить, как буду жить в мире, где я не вернусь домой к тебе. Я хочу быть с тобой, Гермиона. Я хочу встречаться с тобой. Я хочу заключить тебя в свои объятия и сказать, как сильно я тебя люблю…
Она не услышала больше ни одного слезливого слова, слетевшего с его губ, слишком воодушевленная, чтобы сделать что-либо, кроме как броситься ему на шею. Она подумала обо всех тех незначительных знаках его привязанности, которые он дарил ей, и о том, как она всегда сдерживалась. Что ж, она больше не собиралась сдерживать себя.
Гермиона прижалась губами к его губам в страстном поцелуе. Это отличалось от всех коротких поцелуев, которыми они обменивались раньше. Это было так, как если бы электричество проложило свой путь между их телами, сплавляя их в одно целое и зажигая искру, которая полностью завладела ими.
Она отстранилась, нервничая, чтобы увидеть, какой будет его реакция на ее поступательное движение.
Джеймс широко улыбался, его глаза изучали ее лицо, пытаясь запомнить каждую мелочь. Наконец, его взгляд опустился на ее губы, и он подался вперед, чтобы снова поцеловать ее.
Каким бы банальным это ни казалось Гермионе, она была поражена тем, насколько идеально их губы подходили друг к другу. Стремясь продвинуться дальше, она углубила поцелуй, позволив своему языку скользнуть по его губам, их языки неуверенно соприкоснулись.
Ей вспомнился их первый поцелуй в Малфой-Мэноре, как Джеймс прижал ее спиной к книжным полкам и целовал до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание. Это было намного лучше. Она хотела от него большего. Положив руки ему на плечи, она забралась к нему на колени, прижимаясь к нему, как нуждающаяся кошка.
Он застонал от ощущения их прижатых друг к другу тел, но так и не прервал поцелуя. Почувствовав себя немного смелее, Гермиона мягко прижалась к нему. Она старалась не улыбаться, ощущая под собой его твердый член. Она не хотела, чтобы он подумал, что она дразнит его.
Чтобы не отстать, Джеймс поднял руки вверх по ее рубашке, пальцы скользнули по нежной коже ее живота, прежде чем обхватить ее груди через лифчик. Его прикосновение было уверенным и божественным, но приглушенным тонкой тканью, отделяющей ее напряженные соски от его ладоней. Она застонала, желая, чтобы между ними абсолютно ничего не было.
Звяканье пары ключей снаружи квартиры в коридоре заставило их обоих замереть. Они отстранились друг от друга, каждый выглядел немного виноватым. Несмотря на то, что это был какой-то неизвестный сосед, а не Сириус, ни одному из них, казалось, не понравилась идея о том, что он застанет их за этим занятием на диване, который они все делили.
Руки Джеймса скользнули вниз по ее бокам и остановились на талии. Его щеки слегка порозовели, но в карих глазах светилась надежда.
— Не хотела бы ты продолжить все в моей комнате? — спросил он глубоким от желания голосом. — Я не хочу шокировать Сириуса.
У нее перехватило дыхание. Действительно ли она хотела сделать это с Джеймсом Поттером? Улыбнувшись, она решительно сказала ему.
— Да.
Она встала первой, немного смущенная тем, как подкашиваются ее ноги, и направилась в комнату Джеймса. Толкнув дверь, она не слишком удивилась, увидев, что комната выглядит как типичная комната мальчика-подростка, с неубранной кроватью.
Он выглядел немного смущенным и извинился.
— Очевидно, я не планировал делать это сегодня, — сказал он.
Гермиона не возражала и притянула его ближе к себе, чтобы снова поцеловать. Подняв на него глаза, она обняла его за плечи и притянула к себе для еще одного поцелуя, такого же страстного, как и предыдущий. Заключенная в его объятия, Гермиона позволила Джеймсу отвести себя назад, пока ее ноги не уперлись в кровать, и она, смеясь, не откинулась на подушки.
Смех замер у нее на губах, когда она увидела, как Джеймс пополз по кровати, пока не навис над ней, его незнакомый вес был приятным ощущением. Она снова поцеловала его, не желая больше с ним расставаться. Она чувствовала себя пьяной, ее разум бешено кружился от желания.
Он осыпал поцелуями ее шею, и Гермиона не смогла подавить приятную дрожь, пробежавшую вверх и вниз по ее позвоночнику. Не желая просто лежать на спине, она потянула его за рубашку и стянула ее через голову. Ее собственные жадные пальцы отчаянно желали ощутить его обнаженную кожу и скользнули вниз по мускулистой груди.
Джеймс осторожно задрал ее собственную рубашку, проявляя особую осторожность с ее все еще заживающим плечом. Он прижался губами к ее новому розовому шраму и прошептал, как она произвела на него большое впечатление, как он рад, что с ней все в порядке. Он отстранился и уставился на ее грудь, прикрытую обнаженным кружевом лифчика.
— Годрик, это действительно происходит? — спросил он, больше обращаясь к самому себе. Его взгляд был благоговейным, как будто он хотел запечатлеть это в памяти навсегда.
Осторожные пальцы коснулись ее сосков, тень их розоватости была видна сквозь тонкую ткань.
— Можно мне? — спросил он, указывая на лифчик.
Гермиона улыбнулась ему, прежде чем потянуться за спину, чтобы расстегнуть застежку, прежде чем позволить ткани полностью соскользнуть.
— Мерлин, ты великолепна, — прошептал он.
Гермиона покраснела от его комплимента. Она не была уверена, что была великолепна, но если он так думал, она не собиралась с ним спорить. И в любом случае, в данный момент у нее были более неотложные дела, например, ощущение того, как его пальцы мнут ее сосок. Застонав, она воспользовалась моментом, чтобы насладиться этим ощущением, прежде чем нащупать край его джинсов. Справиться с застежкой-молнией и пуговицей оказалось делом быстрым. Она стянула его штаны с бедер, прежде чем прижать ладонь к его твердому члену, заставив его застонать так же громко.