— Все?
Архитектор кивнула. Увалень, тоже успевший встать, заправиться и подойти ближе, сказал:
— Оставили всех там. Хакер сказал. Там глубокие, очень глубокие подвалы. Всех, наших, охотников затащили туда. Подожгли. Завалили. Как смогли обрушили здание. Всю одежду их разобрали и собрали заново, Хакер каждую складку проверил. Оружие… — Увалень махнул рукой себе за спину, — разобрал по деталям, обнюхал и собрал заново. Сказал, что по нему нас не отследить, даже если очень захотят.
— Снять можно? — ткнул я в трубку на руке.
Архитектор неуверенно посмотрела в сторону Хакера:
— Может, дождемся? Там что-то сложное. Наверное можно, это просто питание. Но вот та штука на голове может перестать работать.
Я пожал плечами и попробовал встать.
Хакер говорил, на удивление, спокойно. Все они осунулись и как-то возмужали за время моего небытия, но Хакер, судя по всему, еще и неформально тащил на себе все ключевые решения. Что вымотало его больше остальных.
— … Ну и я все метки, что на них были, обнулил, где были сомнения, оставил вместе с ними. Потом мы их похоронили вместе с нашими, еще несколько не сильно старых скелетов нашли. На всякий случай. Обрушили здание, пришлось повозиться, но Шрам хорошо выбрал. Оно держалось только пока мы не развалили несколько ключевых точек. Краеугольных камней. После этого все посыпалось. А как посыпалось, я сразу у всех поменял сигнатуру на мониторах.
— Всем зачем?
— Понятно зачем, это азбука. Если меня вели, или Молчуна все это время, и рядом с нами шли остальные, то, как только привязка произошла, они будут отслеживать любого, кто двигался рядом с нами. Неважно, даже если просто совпало. Если хочешь скрыться, зачистку надо делать полностью. Никаких полумер. Теперь у всех затертые личности, не новые не старые, тут сложно. Короче такие, которые систему ставок не интересуют, это главное.
— А я?
— Ты другое дело. Тебя вести не могли, не удаленно точно. Тебя вел Молчун. Помнишь, деталь я найти не мог? Он и вытащил. С ее помощью сумел связаться, обозначить, что идет не пустой. Дальше просто. Я-то все думал, что по мою душу. Оказывается, есть птицы и поважнее. Может, расскажешь нам, за кем присылают специальный отряд обученных охотников, и боятся с тебя пылинки сдувать до такой степени, что кладут на холод почти на две недели, лишь бы ты ничего не натворил? Я едва сумел разобраться в их оборудовании, чтобы ты за это время не загнулся. Хорошо хоть у них все с собой было, и внутривенное питание, и контроль биоритмов. Если бы Торопыга не дернулся тогда, ты бы сейчас лежал дорогим замороженным куском мяса и ждал… Чего ждал, скажи?
— Не знаю, — покачал я головой.
— Допустим, — Хакер махнул рукой, словно сметая крошки со стола, откладывая вопрос, — Но как тебя на эту планету без биомонитора спустили, это то ты знаешь?
— Да, как раз это я знаю, — подтвердил я, — дело в том, что я на нее не спускался.
Рассказ, даже сильно сокращенный, занял некоторое время. Теперь уже все сидели на своих лежанках и слушали. Три капсулы автопереводчиков, снятые с трупов охотников, существенно облегчали повествование. Конечно, рассказывал я не дознавателю с островов, но и здесь пришлось выдать хоть какие-то подробности, просто чтобы они поняли, как все мы пришли к текущей ситуации. Точнее, я к ней пришел, и волей-неволей привел их.
— … Поэтому я ничего и не знаю о ваших мирах. И простите, что втянул вас в это.
— Ну, — подытожил Шрам, — зато мы все еще живы.
Теперь его горло осталось без тряпок, и его украшал грубый рубец поперек шеи. Без косметических операций не скроешь. Или вновь наматывать тряпки.
— Тебе я монитор не поставил. — Сказал Хакер, продолжая свой мини-доклад, словно моего рассказа и не было. Ну подумаешь прибыл непонятно откуда. Тут вся планета… прибывших. — В этих условиях поставить его нормально, как они, прямо у сердца, да еще и подвесить на мониторинг левой огибающей артерии… Я бы даже при полном доступе к сети и в лаборатории на такое не решился. Даже на роботизированной операции один из двадцати гибнет. Не снять. И поставить в этих условиях нельзя. Но, как всегда, и не нужно напролом. Неважно, как работают мониторы у нас, важно, что они отдают наверх, на картинку. И у тебя неважно, есть монитор или нет. Как только автономы тут чуть-чуть пообтерлись, даже одни роды уже были, дальше стало просто. Монитора нет, но если ты появишься на экране, то к тебе будет привязан сигнал.
— Какой именно? Охотника?
— Нет конечно. Их мониторы я вынул, расколотил, взял кое-что из деталей, — Хакер запнулся. — Все мониторы, если честно, я вынул и расколотил. Детали нужны. Не охотника. Никого. Я не хочу привязывать тебя к кому-то конкретному. Никого из нас. Все мы сейчас, кроме тебя, погибли под теми завалами. Ты тоже погиб, для кого-то. Для большинства тебя изначально не существовало. Просто сигнал. Это сложно. Если кто-то захочет подробностей, они будут возникать по мере запроса. Возможно, динамически меняться. Или будет выдаваться информация по кому-то, кто недалеко. Тут полно убийц, которые умирают каждый день. Сложно за всеми отследить. Я лишь вношу еще больший сумбур в ситуацию, когда дело касается нас.