Но девушка не рассмеялась, она, наоборот, обиженно поджала губы, потом, не меняя ни голоса, ни выражения лица, проговорила:
— Я понимаю, товарищ лейтенант, вы старше меня по званию и я должна относиться к вам с уважением, как того требует устав. Но терпеть пошлости даже от старших по званию я все-таки не намерена.
Это уже был шлепок по носу, шлепок основательный, и Башенин уже совсем растерялся и не знал как быть: то ли поставить эту закусившую удила недотрогу по команде «смирно» да и отчитать, чтобы не зарывалась, то ли дать понять, что он вовсе не хотел ее обидеть, что это получилось нечаянно, но не придумал ничего лучшего как сказать:
— Ну и характер же у вас, товарищ сержант. С таким характером вам не на фронте быть, а где-нибудь…
Но договорить он не успел, и девушке, налившейся от его последних слов прозрачной бледностью, не довелось услышать, где же ей все-таки было лучше быть с таким характером если не на фронте, — в землянку, толкаясь и с любопытством заглядывая через головы друг друга, пробились несколько девчат, видно, сослуживцев этой Насти, и, как бы не сразу увидев тут Башенина, а только когда протиснулись вперед и огляделись, уставились на него во все глаза с таким видом, словно никак не ожидали увидеть здесь еще кого-то, кроме Насти, тем более незнакомого летчика.
Но Башенин сразу же, как только девчата вошли и начали переглядываться между собой, понял, что никакой Насти им здесь не надо, что привела этих девчат сюда не нужда в какой-то там Насте, а самое обычное девичье любопытство. Как же, на их забытом богом аэродроме появился летчик, да еще с боевого задания, ну как же можно было пропустить такое, позволить ему улететь отсюда, не разглядев его хорошенько. Будь это в другой раз, Башенин, возможно, даже был бы польщен таким непосредственным проявлением интереса к своей особе, не преминул бы пуститься с ними в разговоры, наверняка побалагурил бы, а тут словно воды в рот набрал, даже сделал вид, что их не замечает. Когда же одна из девушек попыталась было, правда из-за спин своих подруг, начать разговор, чтобы привлечь его внимание, и протянула, словно это была бог знает какая новость: «А самолет горючим уже заправили, сама видела», он вдруг коротким взмахом руки дал им знак посторониться и, так и не сказав ни слова, двинул к выходу. И только у порога, видно, опомнившись, что нельзя же быть таким невежей, запоздало бросил через плечо:
— Счастливо оставаться, девчата! — и захлопнул за собой дверь.
На стоянку он вернулся рассерженным, хотя дорогой и попробовал было успокоить себя, что ничего особенного у него с этой Настей не произошло, и думать, а тем более расстраиваться из-за этого нечего. Ну, малость, конечно, оплошал, не рассчитал, как говорится, наговорил немножко лишнего, и вышло недоразумение. Но с кем, мол, не бывает. Ангелы и те, говорят, не безгрешны. А потом кто же мог наперед знать, что эта метеорологичка Настя окажется такой недотрогой. То улыбалась, едва рот не до ушей, чуть ли душу перед ним не распахивала, а тут вдруг «не говорите пошлостей», словно он и в самом деле пошляк. Другая бы на ее месте обрадовалась, услышав такое, за честь бы почла, а эта — сразу в амбицию, гордость начала показывать. Ну и пусть, если она без этого не может, ему-то что, ему какое дело. Он прилетел и улетел, а она с этой гордостью тут и останется.
Однако сколько он себя вот так ни успокаивал, не тешил, где-то в глубине души чувствовал, что вышло все-таки нехорошо и лучше бы ему там было не пускаться с этой гордячкой и недотрогой в разговоры, а только узнать о погоде — и назад. А еще лучше было бы вообще не ходить на эту метеостанцию, можно было бы и без метеостанции обойтись. Если бы погода оказалась не летной, их и так, даже если бы они туда заявились всем экипажем, не выпустили бы с аэродрома, заставили бы дожидаться, когда погода наладится.
Овсянников, конечно, сразу догадался, что визит Башенина на метеостанцию успехом не увенчался и, истолковав это на свой лад, заключил:
— Не дают, значит, погоды? Будем «загорать»?
— С чего ты взял? — огрызнулся Башенин.
— А чего тогда злой?
Действительно, вид у Башенина был явно не медовый, и он, чтобы только что-то сказать в оправдание, протянул уклончиво, не шибко-то заботясь о правдоподобности:
— Сидят там у них на этой метеостанции такие принцессы, что и слова не скажи. Ты же знаешь этих баовских принцесс.