Я села на заднее сиденье неприметной машины и весь путь до квартиры Джейка смотрела в окно на темные улицы, болтая с детективами о всяких пустяках. Они высадили меня у здания, посмотрели, как портье меня впускает, а затем припарковались у тротуара; им сидеть у дома до тех пор, пока не прибудет ночная смена.
Я повернула ключ и вошла. В коридоре на столике горела небольшая лампа, под ней лежала записка:
«Дорогая А. Пришел мой черед испариться. Бегу на последний рейс в Вашингтон. В 7 утра мне брать интервью у министра обороны. Спокойной ночи, увидимся завтра. Люблю, Дж.».
Я ощупала незнакомую стену, чтобы в полутьме найти выключатель, включила свет и прошла в спальню. Там я достала свой чемодан и одежду на завтра.
В тишине пустой чужой квартиры я чувствовала себя неуютно. Этой ночью совсем не хотелось быть одной.
28
Утром я не смогла найти кофе на кухне Джейка. Было около семи, я приняла душ и умылась, а потом вместе со своими охранниками доехала до работы. Они высадили меня перед зданием, и я всем нам купила завтрак у продавца на углу, прежде чем подняться к себе в офис. Теперь, когда Уокима арестовали, стало спокойнее.
Стопка писем на моем столе казалась выше Джомолунгмы. Несколько обвинительных актов по разбирательству сексуальных преступлений дожидались, пока я их прочту и одобрю до окончания августовской сессии, то есть у меня только неделя в запасе. Телефонные сообщения от друзей отражались на мониторе; среди них затерялось сообщение от Элейн, которая писала, что я должна забрать вещи из осенней коллекции, которые оставляла подшить; а в углу стола пылились приглашения на благотворительные балы. Было еще очень рано, мало кто из сотрудников пришел, поэтому я занялась проверкой графика работы большого жюри, чтобы убедиться, что все дела были представлены на рассмотрение вовремя.
Первым – не было еще и восьми тридцати – позвонил Боб Талер, начальник серологического отделения. Я сама сняла трубку, потому что Лора еще не пришла.
– Извини, токсикологическая экспертиза по Омару Шеффилду заняла у нас много времени.
Если результаты вскрытия мы получаем достаточно быстро, то на токсикологию могут уйти недели, особенно если мозг, печень, легкие или ткани умершего проверяли на наличие посторонних веществ.
– Нашли что-нибудь?
– Практически все. Возможно, Омар еще дышал, когда его переехал поезд, но он в любом случае вряд ли что-нибудь бы заметил. Он был накачан смесью кокаина с героином – достаточной, чтобы умереть, если он хотел покончить с собой.
– Или если кто-то еще хотел покончить с ним? – Смесь кокаина и героина обычно вводят прямо в вену.
– Да, сработало бы безотказно. Достаточно было просто влить ему еще капельку.
– А причину смерти ты определил?
– Сильные внутренние повреждения. Он умер, когда его переехал поезд. Но и наркотики в любом случае сделали бы свое дело. Если кто-то находит человека в коме, скажем, в гостинице, его еще могут успеть доставить в больницу, чтобы выкачать эту дрянь. Шанс при его уровне концентрации небольшой, но все равно… А если такое бесчувственное тело пару раз переедет товарняк, то клиент точно не очнется, направится прямиком на встречу с Творцом.
– Спасибо, Боб. Пришли свой ответ по факсу, будь добр.
Сотрудники начали потихоньку стекаться в прокуратуру. Я оставила дверь открытой, чтобы услышать, как придет Пэт Маккинни. Тут в пустом коридоре раздался стук высоких женских каблучков, что, естественно, привлекло мое внимание. Кабинет Пэта, как и кабинет Рода Сквайерса, был в конце моего коридора. Но в этом крыле, кроме меня, не работало больше ни одной женщины, поэтому я выглянула посмотреть, кто пожаловал.
Элен Ганшер я узнала даже со спины. Она была моложе меня, в прокуратуре успела проработать всего восемь лет. Неглупая и напористая, она хорошо справлялась со всеми заданиями, что ей поручали, – помимо одного, самого важного. Она плохо выступала в суде и старалась избегать судебных разбирательств. У нас ее прозвали Элен-трусиха, и многие коллеги безжалостно над ней подшучивали из-за того, что она избегала профессиональных схваток, которые большинство просто обожали.
А Пэт Маккинни покровительствовал ей. Будучи заместителем главы судебного отдела, он забрал ее из залов суда и создал для нее специальный отдел. У нас считали, что это просто увеличение числа рабочих мест – отдел по связям с полицией Нью-Йорка, отделение ордеров. В ее обязанности входило объявление в розыск и надзор за особо опасными преступниками, которые не явились в суд после того, как были отпущены под залог. Многие из заключенных, лица которых печатались на плакатах «ИХ РАЗЫСКИВАЕТ ПОЛИЦИЯ», были мелкими правонарушителями и все равно скоро попадались на очередном воровстве в магазине или за перепрыгивание турникетов. Элен должна была просматривать записи суда и выявлять наиболее злостных нарушителей закона, а затем давать отмашку полицейским из отделения ордеров, чтобы они начинали активные поиски.