Евгения Стасина
Прямой эфир
ПРОЛОГ
Меня нещадно трясет. Над верхней губой проступают капельки пота, а сердце бьется о грудную клетку раненой птицей, грозясь в любую минуту сбиться с ритма и, сделав последний удар, разорваться на части… Десятки, а то и сотни пар глаз устроившихся напротив зрителей изучают мой бежевый костюм, не оставляя без внимания и носки туфель, на поиск которых я убила не один час, желая завершить свой сдержанный образ парой молочных лодочек на небольшом каблучке. Волосы больше не спадают мне на лицо, уложенные дотошной гримершей в простой пучок на затылке, и мне нестерпимо хочется выпустить на волю локон, чтобы, наматывая его на палец, хоть чем-то занять подрагивающие пальцы.
С детства не люблю внимания. Наверно, поэтому всегда предпочитала шумным компаниям чтение книг в тишине своей спальни родительской квартиры. Пропустила школьный выпускной, сбежав с актового зала сразу, как только грозная директриса вручила мне долгожданный аттестат, в то время, как воодушевленные одноклассники до глубокой ночи отплясывали в арендованном по случаю торжества ресторане…
— Постарайтесь расслабиться, — девушка-редактор, присев на корточки перед креслом, в которое меня усадили пару минут назад, участливо пожимает мою ладонь, озаряя свое не тронутое макияжем лицо вполне приветливой улыбкой. — Прямой эфир, конечно, пугает, зато не придется сидеть здесь часами, десятки раз перезаписывая дубли. Хотите воды? Попрошу ребят накапать вам валерьянки.
— Нет, спасибо, — качнув головой, вытираю испарину на лбу, позабыв о наложенном гриме, и борюсь с желанием вскочить и убежать подальше от направленных на меня камер.
Мечтаю скрыться в пропитанных одиночеством стенах своей комнатушки, но, словно гвоздями прибитая к велюровой обивке, продолжаю ждать заветной команды.
— Ребята, две минуты! — слышу чей-то голос и лишь диву даюсь с какой прытью команда главного канала страны заканчивает свои приготовления: ведущий спокойно поправляет узел галстука, внимательно вчитываясь в свой планшет, девушка-редактор уже скрывается за массивными декорациями, операторы занимают места у камер, а зрительный зал прекращает свою болтовню, поселяя на лицах каменные маски.
Сейчас я умру: от страха, от стыда, от потревоженных душевных ран — неважно, но совершенно точно паду без чувств, подняв рейтинги и без того известного ток-шоу до немыслимых высот. И зачем я пришла?
— Десять секунд! — вздрагиваю и вытягиваюсь по струнке, призывая на помощь все свои силы, еще оставшиеся в моем теле, для финального рывка. Все или нечего. Последний шанс и последняя надежда на победу в затянувшемся противостоянии с мужем.
Закрываю глаза, вспоминая безжалостное лицо своего мучителя, и на долю секунды ликую, представив, как он сжимает свои кулаки, наблюдая за мной с экрана своего ноутбука. Ведь он наверняка в машине… Сколько сейчас? Семь? Едет по вечерней Москве на заднем сидении своего автомобиля и кипит праведным гневом, в сотый раз убеждаясь, что его жена — законченная идиотка.
— Здравствуйте, — хорошо поставленный голос Филиппа Смирнова, вырывает меня из фантазий и, позабыв о смущении, я с интересом слежу за журналистом, уже приступившим к работе. — Жена крупного бизнесмена оказалась на улице, спустя три года счастливого брака. Оставшись без средств к существованию она вынуждена ютиться в коммуналке, в то время, как ее законный супруг проводит отпуск с молодой любовницей на лучших курортах мира. Лиза, — обращается уже ко мне, устраиваясь на соседнем кресле. — Могу я вас так называть?
Я лишь киваю, ощущая, как жар обжигает щеки и спускается вниз, пропадая под вырезом моей шелковой блузки. Нелепая, совершенно неготовая к тому, что сама и заварила, беспросветная дура! С чего решила, что смогу это вынести?
— Почему ваш брак с Игорем Громовым потерпел фиаско? — без лишней мишуры, Филипп переходит к делу, а я все так же молчу, неспособная вымолвить и словечка. Язык словно распух и отказывается подчиняться, а в горле такая засуха, что я с удовольствием осушила бы пятилитровую баклажку…
— Ведь мы все еще помним, сколько шума наделала ваша свадьба. Лучший ресторан, звезды эстрады, вы, такие счастливые и влюбленные, — салютуя рукой с зажатым в пальцах планшетом в огромный монитор, где сейчас демонстрируют наши с Игорем свадебные снимки, ведущий всячески пытается меня разговорить.
Почему? Потому что мой муж самодур, законченный эгоист и мерзавец, не брезгующий ничем, в своей попытке меня наказать.