— Не сошлись характерами, — еле слышно выдаю вместо этого и прочищаю горло, выдерживая взгляд мужчины, видимо, нацелившегося вывернуть меня изнанку. — Не знаю, так бывает…
— Ну, хорошо, — он устраивается поудобнее, забрасывая ногу на ногу. — Для вас стало ударом известие о его связи с Татьяной Петровой, о котором три месяца назад протрубили все таблоиды?
Ударом? Боже, это мой личный апокалипсис! Гигантский торнадо, оставивший после себя руины…
— Да, — не желая смотреть на фото парочки за своей спиной, устремляю взгляд в пол и, отругав себя за несговорчивость, делаю глубокий вдох. Я должна заставить людей мне сопереживать, иначе все это не имеет смысла…
— На тот момент мы уже две недели не жили вместе. Таня поддерживала меня, уверяя, что все образуется, и мы с Игорем сумеем все исправить, спасти свой брак…
— Вы дружили?
— Да. Она моя университетская подруга, и в свое время именно я уговорила мужа вложить деньги в ее раскрутку. Таня прекрасно поет, и купаться в софитах ее детская мечта.
— А замечали ли вы симпатию между ними. Ведь не бывает же так, что, спустя стольких лет знакомства, мужчина внезапно влюбляется в симпатичную подругу жены, с которой только на днях расстался?
— Нет, — признаюсь, наблюдая, как Смирнов кивает, после каждого моего слова. Его попытка показать, что он внимательно слушает мои откровения? Кто бы сомневался, ведь за интервью со мной любой бы продал душу дьяволу.
— Сейчас понимаю, что меня неплохо водили за нос, и от этого в десятки раз больнее.
— Вы любили его?
Глупый вопрос, ведь мы прожили вместе не один год. Это как дышать, или принимать душ — естественно и по-другому просто невозможно!
— Конечно, — стараюсь быть откровенной, хоть и чувствую себя неловко. — Иначе для чего мне выходить за него?
— Давайте посмотрим, что говорит сама Татьяна о вашем разрыве с успешным бизнесменом. Взгляните на экран, — теперь развернувшись вполоборота, ведущий подпирает подбородок пальцами.
Так странно. Сотни раз видела по телевизору, как брошенная олигархом жена промакивает салфеткой глаза, делясь своей личной трагедией с миллионом россиян, а теперь и сама сижу в этом кресле, наблюдая за пышногрудой блондинкой, удерживающей в руках с десяток цветочных букетов. После концерта? Или Игорь решил удивить мою подружку невиданной щедростью?
Сейчас смотрю на нее отрешенно, словно никогда раньше не плакалась ей в жилетку, не выслушивала ее жалобы, не хохотала с ней до утра, обсуждая очередную нелепость, произошедшую в институте. Словно не любила ее всей душой, считая едва ли не сестрой, лишь ей доверяя все свои тайны.
Красивая, статная, похудевшая за те два года, что купается в популярности, знающая себе цену и уверенно держащаяся перед камерами. Уж Танька точно не потеет, когда дает интервью, в то время как я боюсь, что скоро и пиджак покроется мокрыми пятнами…
— Это правда, что решение уйти от Игоря приняли вы, в то время, как ваш супруг был против таких кардинальных мер? — выслушав Петрову, явно уставшую отвечать на вопрос о ее причастности к нашему с Громовым разрыву, Филипп вновь поворачивается ко мне.
— Не совсем, — не вижу смысла юлить, — но я действительно хотела этого развода. Не могу сказать, что Игорь обивал мои пороги, так что Таня явно лукавит, стараясь себя обелить.
— А что послужило причиной? Любая бы вам позавидовала — огромный дом, недвижимость заграницей, безбедная жизнь, двое детей. С чего вдруг вы принимаете решение отказаться от всего этого?
Мужчина встает, теперь перебираясь поближе к зрителям, и терпеливо ждет моего ответа, в то время, как я с трудом сдерживаю ком, подошедший к горлу. Слава предупреждал, что не все вопросы придутся мне по душе, но от одного упоминания о детях, я едва держусь, балансируя на грани с истерикой. Один неловкий шаг и я упаду в пропасть.
— Деньги не самое главное в жизни, — говорю, а самой хочется рассмеяться, вспоминая, как позволяла себе безумные траты — седьмая по счету шуба, страсть к украшениям, черная икра и коллекционные вина… А что теперь? Пятьсот рублей в кошельке и полное презрение к прошлой жизни, где за безбедные будни я расплачивалась душой. По крайней мере, как оказалось, мой муж считал именно так…
— Тогда что? Он вас бил? Унижал? Ведь не просто так, жена собирает один чемодан и уходит в коммуналку.
Краснею, чувствуя раздражение, буквально волнами исходящее от Филиппа, в то время как на лице у него не дрогнул ни один мускул. Я его злю. Молчу, не помогая своими скупыми ответами.