Соратнички еще зыркали недоверчиво, не понимая, о чем мы там уже который час наедине шушукаемся и глядя на это Дима вдруг предложил:
— Давай крестами побратаемся!
И потащил из-за пазухи серебряный крест на кожаном гайтане, сопровождающие прямо ахнули. Сверкнул позолотой мой крест, привезенный, по сказкам, из самого Иерусалима, перекрестил нас вышедший на шум Ефрем и… и стали двоюродные братья крестовыми.
Все-таки религия здесь — громадная сила. Стоило нам провести этот малый обряд, как зримо ослабла тугая пружина, державшая всех в напряжении. Двоюродный он, конечно, двоюродный, но мало ли… А вот крестовое братство преступить — грех непрощаемый.
Лучины нам меняли еще раз десять, а мы все говорили и говорили, и вроде как составили программу построения если не коммунизма, то развитого феодализма с переходом в капитализм.
Пока прикинули так — по мере сил разжигать рознь у татар и в Литве, а все русские княжества приводить к единому знаменателю. Москва, не Москва, может, еще и перенесем столицу, но чтобы одна страна и все удельные князья ей служат. Выморочные уделы забирать в домен великого князя, князей понемногу превращать в бояр. И потихоньку вводить майорат, чтобы не дробилась собственность и чтобы младшие сыновья пополняли служилую прослойку. И пинать наших бояр, чтобы промыслами интересовались. Хотя тут даже пинать не надо — надо самим запустить несколько для начала, показать, что можно зарабатывать, тогда они сами кинутся.
— Я еще селекцию потихоньку внедряю, а то прямо беда с сельхозом.
— У меня попроще — арбалеты да башлыки.
Ничего себе проще. Это же точная механика и сукноваляние. Технологический план круче оказался у Димы, он, в отличие от меня, многое знал и умел делать руками, а я только водить ими. Вон, греческий огонь на коленке спроворил. Показал — работает!
Но все упиралось в одну очень неприятную максиму — «в геологическом смысле территория Великого княжества Московского представляет собой пустыню». Железо — только болотное. Угля — нет. Камень — мягкий известняк. Селитры — нет. Сера… вроде есть в Поволжье, но там татары, а значит как бы и нет. Зато дерева навалом, настолько, что кирпич делать невыгодно — любому мужику с топором проще и дешевле срубить избу из дармового леса.
— Ну, лесом Россия всегда торговала, — утешил меня братец, — строевым, корабельным. А еще лес это деготь, единственная сейчас смазка.
— Для леса хорошо бы лесопилку построить, не кругляк же гнать.
— Да много чего построить надо, только где специалистов взять?
— У греков, больше негде. Вот, кстати, хартофилакс мой едет в Смоленск к митрополиту Герасиму, я его с тобой отправлю, чтоб под защитой.
— И причем тут «кстати»?
— Из Смоленска он в Константинополь. Там механика найти можно.
Шемяка кивнул и добавил:
— Там турки Балканы завоевывают, я думаю, что оттуда народец к нам побежит, хоть в малости. Лазарь Серб был, почему другим не появится?
— Точно. Смотри там на людей, всех мало-мальски ценных гони сюда. И пособи насчет митрополита — он здесь нужнее.
Еще пытались придумать, что делать с братцем нашим Василием Юрьевичем. Взрывной характер, сперва бьет, потом думает, причем случись что сейчас со мной — он второй в линии наследования после Юрия Дмитрича. А такой князь нам не нужен.
Судили, рядили, порешили понемногу выдавить его на Вятку — там народец разбойный, буйный, эдакие прото-казаки, Васе в самый раз. Кукшинских вятчан ему отдам, пусть там княжество себе делает. Хлеба там нет, значит, можно поставками его нежно держать за горло, не вильнет, а иметь там силу, способную прищемить и новгородцев, и казанцев очень полезно. Да и путь на Урал торить надо, а оттуда ближе всего. Нет, через Казань тоже неплохо, но там опять же татары.
Утреню мы за разговорами пропустили, пришлось под недовольные взгляды владыки Ефрема наверстывать на богослужении первого часа. Епископ же по окончании мне попенял, что я еще не сподобился посетить Софью Витовтовну.
— Сама просила? — уставился я на архиерея, подозревая очередную интригу маман.
Ефрем твердо выдержал мой взгляд:
— Негоже матерью брезговать, княже, сыновний долг превыше мирских дел.
Ну превыше так превыше, тем более я сам собирался совершить «визит вежливости». Но раз просят, да еще через такого ходатая, надо произвести демонстрацию…
— Братец, а вздень-ка пояс.