Вот такая вот штука жизнь — один помер, другой родился.
Сына окрестили в честь Георгия Исповедника, то есть Юрием, что было воспринято как дань уважения дядьке, нагнали кормилиц да мамок, а у нас началась другая головная боль — кого вместо Герасима в митрополиты?
— Жаль, что ты не в Царьграде… — посетовал я Никуле.
— Почто, княже?
— Отписал бы патриарху и синклиту греческому, чтобы тебя и поставили на Киевскую митрополию.
— Да как же такое содеять? — оторопел Никула. — Преосвященный Иона митрополичьего посоха паки и паки достоин!
— Достоин, спору нет. Да нам сейчас не просто достойный, но и многомудрый пастырь нужен.
Из открытого оконца тянуло ветерком с Москвы-реки, в распахнутую створку бестолково долбилась пчела или шмель, а я соображал, как бы извлечь из ситуации побольше пользы.
— Спаси тебя Бог, княже, на добром слове, но худое ты помыслил.
— Жаль. Что же, епископы почти все здесь, остальные через день-другой доедут, вот пусть и решат, кого митрополитом поставить.
— Без патриарха???
— А почему нет? — я резко повернулся к Никуле и уставился ему в глаза. — Почему нет?
— Не по старине, княже.
— Старина тоже меняется. Мы вон, через сто лет для правнуков стариной будем.
Эх, как некстати! Отослать бы богатые поминки, серебра побольше и Никулу для поставления! Знающий, понимающий, сколько он мне с экономикой и школой помог, ровно тот человек, что нужен! Иона хорош, но только как церковный деятель, а у нас задачи куда шире.
— Сколько они думали, прежде чем Герасима посвятили? Три года? Им-то что, а мы три года без митрополита сидели, аки сироты. Или поставят не лучшего, а к своей выгоде человека, сам знаешь, у них кафедры не по уму или благочестию занимают.
Никула смущенно кивнул.
Тем не менее и собравшиеся епископы упирали на старину, не рискуя, даже после моей настоятельной просьбы, выбрать митрополита собором. Свистопляску, устроенную лет пятьдесят тому назад константинопольским патриархом, когда на Руси было аж три митрополита, они помнили крепко, но несмотря на это идею автокефалии пока не принимали. В конце концов, что такое митрополит? Епископ, как и прочие. Хиротонию они все прошли, более того, могут сами во епископы возводить, но в митрополиты… всегда из патриарших рук принимали, самим немочно!
Судили, рядили, послали Иону в Царьград — авва Иосиф, дай его на Киев и всю Русь в митрополиты! Но что там стукнет в головы императору и патриарху, у которых дом горит и заботы Руси им до фонаря? Теперь остается только молится, чтобы нам не насунули какого хитромудрого грека, попросту купившего себе митрополичью кафедру и потому занятого больше восполнением затрат, нежели собственной паствой.
Сын пускал пузыри, качаясь в резной люльке, Маша вилась над ним, отстраняя кормилиц и сенных боярышень.
Первенец.
Глядя на краснощекого младенца я вдруг отчетливо понял, что за сына порву всех нафиг. И это было новое, неизведанное чувство — там, в XXI веке к своим детям я ничего подобного не испытывал. Любил, да. Но не более, не было готовности отдать все. Многое, но не все. Может, это от понимания, что с ними ничего не случится? Ну, кроме бед, над которыми человек не властен? Вырастут и без меня, будут жить в тепле, уюте, с горячей водой, без голода, ну в худшем случае в Бирюлево, а не на Рублевке…
Многое тогда передумал, пытаясь понять, что не так.
Вот жил я себе, учился, работал, сыто жрал, сладко спал и, честно говоря, мог бы и забить на работу. Да, после ухода родителей и тестя меня наверняка бы задвинули, ну так что же, у рантье и напрягов, и нервотрепки меньше. Жил бы в свое удовольствие, в потолок поплевывал. А я зачем-то вкалывал, команду сколачивал, вверх лез…
А тут-то ставка еще выше — если в банке попросту сожрут или понизят, на крайняк уволят, здесь и башку открутить могут без лишних вопросов. Потому так за Диму и держусь, что вдвоем эту стихию бороть хоть немного, да проще. Потому Никулу в митрополиты и проталкивал, что одним серьезным головняком меньше. Потому и пытаюсь вытащить всю страну, что одиночкой тут не выжить, задавят и вовсе не в переносном смысле.
Известия из Царьграда опередили нового митрополита Киевского и всея Руси буквально на две недели. В самом начале 6946 года и осенних дождей в Москву прибыл Исидор, бывший игумен императорского монастыря великомученика Димитрия Солунского, притащив с собой одного монаха-помощника, семь десятков слуг и двадцать девять родственников.