Но нам подсказали!
Дружелюбная консультанточка дала нам адрес. Пятнадцать минут на такси до салона ритуальных услуг и мой храбрый насекомыш теперь тоже был при параде. Фальшивая рубашка от похоронного костюма сидела на нём просто роскошно. Да и бабочка пришлась к месту.
Итого:
Бигдик по-стариковски завалился спать в семь вечера, Васька осталась в номере играть в приставку, а мы с майором Оровым и Святопростом пошли в казино.
Вошли красиво. Прям втроём вошли. Прям вот одновременно. Перед нами открылись автоматические двери, и мы такие топ-топ внутрь на пару шагов, остановились, грудь вперёд, руки в карманы, белозубые улыбки прожигателей жизни на лицах; осмотрелись и только потом вошли. Как надо, короче.
Я наменял фишек на тысячу рублей. Половину оставил себе и по половине половины раздал своим пасанам.
О, да!
Мои пасаны!
Ну наконец-то мы вместе не только разгребаем остросюжетное говно, но и отдыхаем по-человечески.
Первым делом я, конечно же, направился к бару.
— Шампанского! — попросил я.
— Шампанского напополам с коньяком! — попросил Вышегор.
Ну… дядя он не маленький, весу в нём не мало, равно как и дури. Пусть делает, что хочет.
А Святопрост бухать не стал и сразу где-то потерялся. Чтобы не тупо накидываться за стойкой, — мы всё ж в игорном доме, а не в баре, — мы с майором присели за стол для рулетки. Ставили по чуть-чуть, в основном на красное, чёрное или линии. Прекрасно понимая, что проебу всё что наменял, я не собирался никуда спешить. Я пришёл сюда получать удовольствие, и я его получу.
В зале было темно, неоново и бархатно. Играла лёгкая ненапряжная музыка, без устали звонили игровые аппараты. С соседних столов до нас доносился то смех, а то азартные выкрики типа:
— Давай. Давай! ДАВА-А-АЙ!!!
— Шестнадцать красное, — симпатишная девочка-крупье сгребла к себе наши фишки. — Никто не выиграл.
Молоденькая блондиночка повышенной сисястости с забранными в хвост волосами и очень-очень-очень красивой загорелой мордахой. В белой рубашке и красном жилете, такая прям смешливо-строгая; было видно, как трудно ей удаётся сохранять покерфейс.
Достаточно было сделать девушке простейший комплимент, к примеру:
— Дарья, вы очаровательно выглядите, — и у неё тут же начиналась эта внутренняя борьба. Улыбнулась, собралась, стрельнула глазками, снова улыбнулась, снова собралась, и снова полезла улыбка, но нет, я на работе, я сурьёзная.
— Спасибо, — кокетливо отвечала крупье.
Я прямо таял от такой милоты.
И немудрено, что в компании прекрасной Дарьи-В-Красном-Жилете, наш с Вышегором разговор потихонечку зашёл про женщин.
— Слушай, помню, что мы договорились не поднимать эту тему…
— Угу, — мрачно кивнул Вышегор.
— Но всё-таки спрошу. Если хочешь, то можешь не отвечать, ладно? Прям так и скажи, мол, Илья Ильич, не твоё собачье дело. Сегодня разрешаю.
— Угу.
— Дорогой мой майор Оров, — я попытался подобрать слова. — А ты вот любишь… Прям вот… Ну… Женщин в теле?
— Нет, — удивился Вышегор. — А почему ты так решил?
— Ну просто директриса сегодняшняя. Как её? Александра…
— Александра Борисовна, — улыбнулся Вышегор. — Санёк.
— Ну вот да. Санёк. Она как бы… ну…
Давно заметил такую тему: когда не можешь подобрать тактичные слова, почему-то начинаешь воспроизводить не очень тактичные жесты. Вот и сейчас я почему-то надул щёки, выпучил глаза и изображал вокруг себя спасательный круг. Но это ещё ничего. Следующей пантомимой я постарался изобразить локомотив… ну… типа поезд пассажирный.
— А, не, — махнул рукой Оров. — Это вообще не причём.
— А что ж тогда причём?
— Да она просто испорченная такая… ну… понимаешь? Любительница жести, как и я, — Вышегор залпом добил бокал и улыбнулся. — Не знаю как, но я такие вещи сразу секу. У меня прямо нюх на таких дамочек.
— Понятно.
— Четыре чёрное, — сказала Дарья-В-Красном-Жилете. — Никто не выиграл.
— Пойдём посмотрим, что здесь ещё есть?
— Погнали, — согласился Вышегор.
Я освежил игристое и стал неспеша прогуливаться меж рядов игровых автоматов. Ничего не хотел, просто ловил кайф от момента. И каково же было моё негодование, когда я увидел следующую картину:
За одним из игровых аппаратов, на котором была нарисована антропоморфная клубника с глазами, сидел дяденька. Солидный такой дяденька, лет сорока пяти, наверное. Чуть толстый и отнюдь-не-чуть подкачанный. Рябая рожа, короткий ёжик волос цвета нефти и глубокие карие, — практически чёрные, — глаза. Из мелких деталей — запонки в виде гроздей боярышника.