Вот только зря.
Ой, зря, ребята, зря.
Я-то в этот момент уже знал, что нужно делать. Последний кусочек мозаики встал на своё место. Подлодки, роды, якоря, боярышник, фургон, медведь, воздушный шар, НИИ и клоны. Ох. Это было похоже на религиозное откровение. Ну… насколько я его себе представляю.
Я понял свой путь. Я понял его отчётливо, ясно и прям вот сразу целиком; одномоментно. Чепуха обрела изящество, а боли, — если уж разобраться, — никогда и не существовало. Я понял: если уж мне предстоит идти по самому всратому маршруту, то я пройду по нему спокойно, гордо и без истерик.
Ну и, конечно, с выдумкой.
Хах, блядь… Ну… Вот честно, в любой другой ситуации я бы сам себе за подобную выходку руки отрубил, но сейчас это было так органично. Так правильно. Логично, — если слово «логика» вообще применима к ситуации.
— Святопрост, — сказал я, — прямо за тобой акваланг. Видишь?
— Вижу.
— Надевай.
— Ага.
— Вышегор?
— Да, Илья Ильич?
— Подай-ка сюда зажигалку. Дедушка Бигдик?
— Ась?
— Тащи мешки со звездоцветом.
Спалить два ляма? Спалить к чертям две сотни квадратов в центре Москвы? Эх, блядь. Ну ничего. Заработаю ещё. Ну… если выживу. А вот если не выживу, то точно не заработаю.
Так что вывод простой, как мне кажется.
— Ну что, будем выкуривать этих тварей?
МОСКВА. КРЕМЛЬ.
Весь совет Императора таращился на экран здоровенного проектора. Почтенные эрцгерцоги боялись издать хотя бы малейший звук; люди понимали, что за неловкий чих сейчас можно схлопотать бессрочную командировку в Сибирь.
Всё внимание зала было устремлено на картинку.
Сам Император тоже был здесь. По обыкновению, монарх присутствовал через свою младшую дочку, — на лбу Ольги К о винской лежала чёрная рука опричника.
— Мы ведём наш репортаж с места событий…
Репортёрша Черепашкина переступила через тело своим массивным белым сапогом и мило поморщила носик. Позади неё виднелось здание НИИ ХИСИК, усеянное трупами уродливых клонов. Никакого шевеления. Никакого жужжания. Лишь тишина и странный густой дымок, который курился из приоткрытых окон института.
— Наша съёмочная группа пока что не понимает, что произошло, — сказала Апрелина Ониловна и двинулась дальше. — Но по неподтверждённым данным очевидцев, прямо в эпицентр заражения была сброшена… Ой!
Тут центральная дверь НИИ распахнулась и наружу вышли люди. Четыре взрослых мужчины, — один из них был без сознания, — маленькая девочка с коробкой в руках и абсолютно нормальный, ничем не заражённый клон с круглым стеклянным шлемом на голове.
— Кажется, это и есть наши герои! — крикнула Черепашкина и камера начала раскачиваться из стороны в сторону; оператор побежал вслед за репортёршей.
— Илья Ильич⁉ — восторженно закричала Апрелина. — Это снова вы⁉
— Агам. День добрый.
— Друзья! — тут Черепашкина собралась и обратилась в камеру. — Объясню вам, что происходит. Кажется, за героическим спасением Твери стоит наш недавний знакомый, помещик Илья Ильич Прямухин, который вместе со своими рабочими буквально на днях отразил нападение волны химер на Торжок. Илья Ильич?
— Да?
— Прошу вас, расскажите телезрителям, что произошло.
— О-о-о, нет, рыжик! — молодой помещик сально улыбнулся. — Я на это больше не куплюсь! Апрелька, душа моя, если хочешь интервью, то милости прошу ко мне в…
Пиу! — Ольга Ковинская нажала на пульт и экран погас.
— ПРЯМУХИН, — сказал Император.
Эрцгерцоги молчали.
— ДОЛОЖИТЕ.
И вновь тишина.
— ЗНАЧИТ ТАК, — Император не стал повышать голос; его спокойствие страшило людей ещё больше чем ярость. — ЕЩЁ РАЗ ВЫ ПРОПУСТИТЕ ПОДОБНОГО ПЕРСОНАЖА В ЭФИР, И Я ПОДУМАЮ О ПОЛНОЙ ЗАМЕНЕ СОСТАВА ИМПЕРАТОРСКОГО СОВЕТА.
— М-м-мы, — подал голос самый смелый. — Мы разберёмся.
— РАЗБИРАТЬСЯ НУЖНО БЫЛО СРАЗУ ПОСЛЕ ТОРЖКА, — сказал Император. — ТЕПЕРЬ УЖЕ ПОЗДНО РАЗБИРАТЬСЯ.
— К-к-к-какие будут распоряжения, Ваше Величество?
— ПРИСТАВЬТЕ К ПОМЕЩИКУ ЧЕЛОВЕКА, — сказал Император.
— Кого-нибудь из тайной канцелярии?
— ДА. ПУСТЬ ПРОСЛЕДИТ. И ЕСЛИ ВДРУГ НАША ЗВЕЗДА ВНОВЬ ЗАДУМАЕТ ЧТО-ТО ГЕРОИЧЕСКОЕ, Я ДОЛЖЕН ПЕРВЫМ ОБ ЭТОМ УЗНАТЬ. ВОЗМОЖНО, ПРИДЁТСЯ ПРИНИМАТЬ УПРЕЖДАЮЩИЕ МЕРЫ.
— Да, Ваше Величество. Всё сделаем. Что-то ещё?
— ПОКА ЧТО ВСЁ, — Император чуть подумал, а затем добавил:
— НЕНАВИЖУ ВЫСКОЧЕК…
Глава 15
Про операторскую грусть