- Да был я уже у них, - ответил я. – Лично с Гжельским разговаривал.
- Пиздишь!
- Святой отец, заводите машину. Поехали уже.
Белый автомобиль покатил по улочкам Торжка. Я кое-как перебрался с пассажирского сиденья в кузов и начал потрошить церковный инвентарь. На мою удачу, здесь был целый мешок с монашескими рясами. Я стащил с себя заляпанные кровью шмотки, в которых ходил на собеседование, и напялил чёрное.
Но не мешком единым полнился кузов святого авто. Помимо него здесь стопкой лежала зимняя резина, складной столик, мангал, грязные шампуры в пакете и… и какая-то интересная штуковина. Выглядела она, как рюкзак охотников за привидениями. Схожести добавлял и шланг с насадкой. Это что, керхер что ли?
- Святой отец, а что это за штука?
- Аппарат высокого давления.
- Машину мыть?
- Побойся богов! – нахмурился отец Максосий. – Это специальный резервуар для святой воды. Мы с его помощию большие объекты освящаем, - он чуть подумал. – Машины, например.
Через пять минут мы выехали за стену Торжка и отец Максосий втопил, как бешеный. Священнослужитель гнал по пустой дороге так, что ёлки за окном смазались в темно-зелёную кашу.
Ну так-то да, его можно понять. От города до Селигера чуть больше сотни километров, и вся эта сотня километров идёт вдоль леса, густо населённого химерами, которым откровенно насрать на церковный сан отца Максосия; им бы покушать, да пожирней.
Однако вопреки канону остросюжетной прозы, добрались мы без происшествий.
Почти через час езды машина въехала в Осташков. Я чуть не всплакнул. Осташков оказался милейшим провинциальным городком на берегу Селигера, таким прям, ламповым и двухэтажным. Центр красивый, чистенький, ухоженный; окраины обшарпанные, но обшарпанные очень мило. Деревянные срубы соседствуют с кирпичной кладкой, повсюду стоят несетевые магазины «ПРОДУКТЫ» и краеведческие музеи. И это мы ещё на набережную не выезжали, уверен, там тоже есть на что посмотреть.
Я попросил… а хотя нет. Чего я прибедняюсь-то? Я приказал отцу Максосию тормознуть у одного из магазинчиков и выбежал купить водички. И тут я нарвался на очень интересный плакат. На нём барон Людвиг Иванович Мутантин стоял в каске и жал руку графу города, - тот тоже был в каске. На фоне виднелся свежий детский садик. Надписи гласили, мол, «поднимем город вместе», «всё будет заебись», «приходите работать на верфь барона Мутантина» и всякое такое прочее.
И вновь я пересмотрел своё отношение к барону. Получается, что он действительно масштабный хуила. Получается, у нас с ним не разборка будет, а прямо вот полноценная война. Пу-пу-пу. Ну ладно. Что ж теперь? Сесть и заплакать? Не-не-не. Я его всё равно порву, уже настроился.
Выезжать на дикие земли нам больше не пришлось.
Верфь Мутантина располагалась в черте города, на самой её окраине. За забором из толстой сетки-рабицы виднелось огроменное многоэтажное здание. Начиналось это здание на берегу, но большая его часть тянулась прямо над озером, на массивных железных сваях.
Отец Максосий неспеша подъехал к проходной и заглушил мотор.
- Добрый день, святой отец, - поздоровался охранник. – А вы куда?
- Так знамо куда, - ответил церковник. – Бронемишку освящать.
- Так аааа…
Охранник завис.
- Так мишка же не готов? – то ли утвердил, а то ли спросил он. – Ему ещё одну лапу не доделали, насколько я знаю.
- Слышь!? – я выглянул из-за брюха Максосия. – Мил человек, а ты вообще за церковные праздники шаришь!? Знаешь, какой сегодня день!?
- Нет, я…
- А вот раз не знаешь, тогда и не рассуждай о божьих замыслах! Сегодня по календарю Никола Химеросвятитель, и если мы к вашему мишке сегодня не попадём, тогда вам год ждать придётся. Ты этого хочешь!?
- Так мне никто не…
- А кто тебе скажет!? Мы что вам, отчитываться должны!? Мы только перед Двенадцатью отчитываемся! Или ты что же, возомнил себя выше Двенадцати?
- Так я не-е-е…
- Так ты не-е-е, - передразнил я охранника, добавив в это протяжное «не-е-е» нотки бараньего блеяния. – Так ты, может быть, сам барону Мутантину доложишь, что развернул людей, которые к нему из Торжка приехали?
Тут я сотворил простенькую иллюзию. Охранник на долю секунды увидел Людвига Ивановича – злого, краснорожего, в латексе и с плёткой.
Видение эффект возымело.
- Проезжайте, - сказал охранник, проморгавшись. – Только номер машины запишу.
- Записывай.
Отец Максосий завёл машину, и мы въехали на территорию верфи.