— А не положено! Что имеешь — береги, потерял — не плачь! Так, что там с тестом дальше? Вливаем хлебное вино и поташ, разбиваем яйца по одному… вот так… — пекарка не только говорила, но и ловко проделывала сказанное, — муку пшеничную крупитчатую тоже, отмеренную, добавляем, и лопаткой вымешиваем, вымешиваем, ещё вымешиваем. Хлебная мука не годится, понял? А теперь в погреб отнести, пусть выстаивается. Через неделю можно печь.
— Как через неделю, — вскинулся один из циркачей, — разве ты не обещала, что отведаем? Через неделю мы далеко будем!
Нона смерила его насмешливым взглядом.
— Что я сказала, то и будет. Из подвала уже готовое тесто принесли, да не двухнедельное, а годовое. Сейчас будем печь.
— Так оно в подвале год простояло?!
Ринна уже сдерживала смех. Многие иноземцы удивлялись, слыша, что тесто для руатских пряников готовится так долго!
— Будешь помогать, ласточка? — ласково спросила её Нона. — Ты ведь поэтому пришла, повозиться захотелось?
Кайта, помощница, прошла близко от стола, и циркач мимоходом схватил её за талию, потянул к себе на колени. Девушка, испуганно глянув на леди Ринну, козой отпрыгнула в сторону.
— Эй, ты чего балуешь? — Нона замахнулась на него лопаткой.
— Прости, тетка, прости, не буду, — тот покаянно поднял руки ладонями вперед, но и не подумал пригасить весёлый блеск глаз.
— Ишь, нахал какой, я такого гостя… — пробормотала пекарка и принялась осторожно разминать ком принесенного из подвала теста. — Силы девать некуда — сейчас делом займу. Дам скалку, а потом решишь, в цирке твоём легче, или на моей кухне!
Она преувеличила, конечно, но отлежавшееся и созревшее пряничное тесто обычно бывало таким твердым и жестким, что справиться с ним — та ещё работа. Ринна этим не занималась, в кухне было, кем командовать.
— Не надо им скалку, Нона, я лучше для другого дела их найму, — сказала она, — говорят, что циркачи люди ловкие, и всё, что захотят, сделать могут.
— Так байки это, красавица, — тут же отозвался весёлый циркач. — Рассказывают люди о нас ерунду, не всему верь. А скалку дайте, я не отказываюсь.
Парень этот был редкий красавец, темноволосый, с правильными чертами, с длинными прямыми ресницами вокруг серо-голубых глаз, и взгляд у него был такой уверенный и смелый — кто бы тут устоял! Но дочь графа всем этим не проймешь. Другое дело Кайта.
— Золотом плачу, — сказала Ринна. — Сначала золотой задатка, потом ещё два — за работу.
Нона всплеснула руками и отложила скалку.
— Ты чего задумала, ласточка? — беспокойно спросила она.
Второй циркач, который больше помалкивал и то и дело бросал на Ринну косые взгляды, сказал вдруг:
— Что у вас за беда? Что требуется?
— Выпустить из зверинца мою ручную рысь. Открыть клетку и проследить, чтобы рысь ушла. Всего-то.
— Там охрана? Собаки? — уточнил циркач.
— Да, — признала Ринна, — обычно пара охранников и собаки.
— Но ради вашей рыси охрану могли и увеличить? — хмыкнул он понятливо.
— Могли. Больше десятка туда не поставят.
— Десяток и собаки — уже не шутки.
— Я и плачу щедро! — она начала сердиться, поняв, что с ней торгуются.
— Два золотых задатка, и три после, — он смотрел прищурившись, насмешливо. — Мы сделаем.
— Пять золотых?! — она вспыхнула, но под его взглядом сдержалась, отвернулась.
Этот нахал про скромность и не слыхал, наверное.
— Так ведь они у вас не последние? А дело непростое.
Точно нахал. Но на самом деле она заплатила бы и больше. И вообще, не время было торговаться.
— Вы точно сделаете? Поклянись на огне, — потребовала она.
— Точно сделаем, — сказал циркач и клясться не стал, а бросил ей такой взгляд, что она не решилась повторить требование. — Два золотых выкладывайте. И рассказывайте, что нам надо знать.
Не только нахал, ещё и грубиян. А тот, который красавец, поглядывал недовольно, но подвинулся ближе и теперь тоже выглядел исключительно серьёзно.
— Ждите, — сказала она, — я принесу деньги.
Не помня как она взлетела по лестнице наверх, в свои покои, достала спрятанную в гардеробной шкатулку, отсчитала деньги, сразу пять монет, две взяла с собой, три завязала в лоскут шёлка и бросила в шкатулку для рукоделия — оттуда можно быстро взять. Вернулась в кухню и положила две монеты перед тем циркачом.
— Если обманете — много раз пожалеете.
Угроза не была пустой, наказать их потом за обман она сможет. Дочь Лайна Венеша, графа Ленгара — нашла бы, кому пожаловаться. Да они в родстве с королевской семьей и со стороны мамы, и со стороны отца! Вот только на брата, конечно, жаловаться бессмысленно. И на короля.