— Мы не обманем, — спокойно сказал «некрасавец». — Я уже видел ваш зверинец. Где рысь? Где обычно охрана? Всё рассказывайте, нам и мелочи нужны.
Этот взгляд, спокойный такой, взгляд уверенного в себе человека. И когда он вот так поворачивает голову, его лицо кажется чуть-чуть знакомым. Или он на кого-то похож? Скорее всего.
— Как тебя зовут? — спросила она.
Имя красавца ей знать не захотелось, а этого серьезного нахала, который сразу стребовал с неё золото — отчего-то очень.
— Рик Кан меня зовут, — и бровью не повел циркач. — Давайте же к делу…
Это имя Ринна слышала впервые.
Она рассказала про зверинец, где там что, какой распорядок — очень постаралась. Если Мики завтра не будет в клетке, то она свободна. Завтра те, кто мечтал посмотреть, как своенравной птичке подрежут крылышки, будут разочарованы, а она опять сможет некоторое время жить спокойно.
Циркачи слушали, иногда переспрашивали, уточняли, переглядывались с таким видом, что Ринне даже показалось, будто дело сделано — и ничего трудного. Она успокоилась. Нона вот заволновалась, даже муку просыпала, но помалкивала. Ринна забрала у неё скалку и принялась раскатывать на припылённой мукой доске размятое тесто.
— Лангерские пряники обычно небольшие, квадратные, только на Новогодье тесто звёздами режут и тремя языками пламени, — пояснила она, — Новогодье нескоро, как же режем?
— Да какая разница? Хоть в виде старых башмаков, на вкус будут не хуже, я прав? — сказал тот, который Рик.
— Конечно, не в форме дело. Башмаки, говоришь? — обрадовалась Ринна.
Теперь, когда вопрос с несчастной помолвкой был решен — а ей так вдруг показалось, — захотелось подурачиться. Примерившись к пласту теста, она старательно вырезала силуэт деревенского башмака. Второй пряник получился в виде более изящной туфли. Третий — совсем хорошо. Тыльной стороной ножа Ринна сразу наносила рисунок на пряники, после выпечки рисунок останется. Можно цветной глазури добавить, и вообще, шалить в свое удовольствие. Это когда пряники традиционные, к празднику — там шалости не приветствуются, надо делать, как заведено, а в другое время — можно и башмаки стоптанные, и бальные туфли, хоть что хочешь.
Когда она закончила, Рик отломил маленький кусочек теста и помял его в руках, понюхал, потом лизнул.
— Вкусно пахнет. Действительно не забудешь. И это всего лишь корица с мускатным орехом?
— Нет, дорогой. Корицу и мускатный орех я в то тесто добавила, — сказала Нона. — А это особое, тут ровно те специи, каким и положено быть в ленгарских пряниках.
— И какие же это?..
— Не знаю, — развела руками Нона и хитро улыбнулась. — Точный рецепт смеси известен только леди.
— И что же в ней особенного, в этой смеси? — продолжал отчего-то настаивать Рик.
— Не знаю, — повторила Нона.
— То есть настоящий рецепт тех самых пряников, которые когда-то пекли на королевской кухне в Руате, мы не узнаем?
— Вы не узнаете от меня рецепт пряной смеси для теста. Зато отведаете пряники. Я же пообещала, да простят меня лорды Венеши.
— Но мы ведь заплатили!
— И получили всё на свои деньги.
Нона лукавила, она знала рецепт. Но говорила чистую правду насчёт того, что это — секрет Венешей, точнее, секрет их леди, и готовят они пряную смесь собственноручно, так делала бабушка, потом мама, теперь так, якобы, делает графиня Бьюла. Только Бьюла не делает. Её не интересует кухня, а в её родной семье леди лишь давали распоряжения главному повару. Старая руатская традиция, когда леди сама отсыпает муку для хлеба, к праздникам печёт хлеб и оделяет им всех жителей своего замка, и лишь собственноручно замешивает пряники, уже почти отошла в прошлое. Когда Бьюла впервые увидела, что её юная золовка, перемазанная мукой, месит тесто, обмениваясь шутками с Ноной — была в шоке…
Ринна не вмешивалась в их перепалку, она закончила нарезать пряники и теперь складывала их на противень. Осталось испечь, а потом, горячие, покрыть яичным желтком — для блеска, вряд ли Нона захочет делать сейчас сахарную глазурь.
— Вы, похоже, всё тут такие же обманщицы, как ваша капризная принцесса, — сказал Рик, не сводя глаз с рук Ринны, которая теперь взбивала в миске желток.
Она чуть не выронила миску, и не возмутилась, а изумилась, скорее:
— Вот это наглость! Ты что себе позволяешь, циркач? Кого это леди Ринна обманула?
— Она обманула столько ожиданий, что у меня пальцев на хватит перечислить. Ей самой это лучше всех известно.