Гибси крепко схватила мальчика за ворот рубашки и дернула на себя. С придушенным писком Август выскользнул из тисков лестницы и сел на ступеньки, осторожно ощупывая свои малиновые уши. Чистое полотенце белым пологом опустилось на него сверху, когда домовик уже намыливала другого ребенка.
— …делаешь? — когда мисс Боунс закончила фразу, на свободе были уже трое из пяти пленников. Гибси работала сосредоточенно и быстро, и вскоре все пятеро незадачливых экспериментаторов сидели на полу, вытирая мыльные головы.
— Гибси идет мыть окна на второй этаж, — невозмутимо проговорила домовик и, закинув на плечо последнее полотенце, подняла с пола ведро с водой. — Мисс что-нибудь нужно от Гибси?
— Н-нет, спасибо, — промямлила Сьюзен. — Ты можешь идти.
Как только Гибси растворилась в воздухе, потрясенная Боунс медленно повернула голову к Гарри и застыла с открытым ртом, не в силах вымолвить: «Нет, ну ты видел?!» Мистер Браун опомнился быстрее: он ободряюще потрепал мальчишек по волосам, восхищаясь воистину ослепительным сиянием красных ушей. Пока эффект от близкого общения с лестницей не прошел, он предложил детям поиграть в индейцев, назначив Августа Вождем Большое Ухо. Как только племя краснокожих скрылось в спальнях в поисках перьев, Гарри повернулся к Боунс, пожал плечами и спокойно сказал:
— Я всегда говорил, что эльфийская магия — это страшная сила! — припомнив, как Добби подставил его с именинным пирогом Дадли, он добавил: — Правда, мне ещё никто не верил.
Вечером, когда дом опустел, игрушки заняли свои места в ящиках и на полках, а Сьюзен давно поднялась наверх, Гарри дернул свою сумку за ручки и с трудом смог оторвать ее от пола.
— Гибси! — в сердцах рявкнул он куда-то в направлении чулана. Хотя Гарри никогда не встречал там никаких следов проживания маленького помощника, ему почему-то казалось, что Гибси должна жить именно там. — Мне не нужно столько еды!
Домовик возникла из теней коридора прямо перед ним, смиренно прядая большими ушами и теребя оборку наволочки, служившей ей одеждой.
— Это в последний раз, сэр! — смущенно пискнула она. — Больше Гибси не будет вам готовить!
— Хорошо бы… — проворчал Гарри, с трудом вскинул сумку на плечи и направился к двери. Хотя за оградой его больше не караулили призраки прошлого, на всякий случай он взял привычку оглядываться по сторонам, прежде чем шагнуть за калитку. Трансгрессировал он прямо на крыльцо своего дома, суматошный день сильно измотал его, и тратить лишние силы на вечернюю прогулку Гарри не стал. Он толкнул дверь, переступил порог, бросил сумку на пол и замер у входа.
Если бы не знакомые вещи, Гарри и вовсе решил бы, что ошибся адресом и это не тот дом, что он покинул с утра. То ли вечерний свет по-другому преломлялся, проходя сквозь оконные стекла, то ли холодная звенящая тишина, что много лет встречала его у порога, вдруг перешла в другую, более нежную тональность, то ли запах дерева и камня приобрел особенные ноты…
Гарри нахмурился и тихонько прикрыл за собой дверь. Взгляд скользил по комнате в поисках чего-то, что могло бы объяснить неуловимые изменения, но вещи лежали на своих местах точно там, где он оставил их утром. Осмотрев комнату, он снова обернулся к двери и почти на минуту забыл как дышать.
Метла.
В углу около двери стояла спортивная метла. «Нимбус» последней модели, если быть точным. По древку метлы вилась замысловатая гравировка, но тратить время на то, чтобы разобрать имя владельца, никакой необходимости не было.
Из гостиной послышался шорох бумаги и приглушенный женский смех. Стараясь не шуметь, Гарри пробирался через коридор. Он был уверен, что бешеный стук его сердца слышен даже в пустых комнатах второго этажа.
Джинни сидела за его рабочим столом, подогнув под себя правую ногу, и читала письма, которые он не отправлял. Верхний ящик стола, где они хранились, был открыт и практически пуст, исписанные листы ровным слоем покрывали стол и пространство на два метра вокруг. Гарри и не думал, что писем накопилось так много, но в течение прошедших семи лет он каждую неделю исправно добавлял к этой стопке несколько листов. Судя по рисунку на листе, который сейчас держала Джинни, она как раз дочитала до появления в детском саду второго мистера Поттера. Рисунок живописно изображал все, что Гарри хотел сделать с куклой, но не мог, поскольку она являлась собственностью Сьюзен.